Ваша честь - [104]

Шрифт
Интервал

Вошла донья Марианна и сделала вид, что удивлена:

– Ах, дон Херонимо! Какая неожиданность! Чему мы обязаны чести вашего посещения?

– Присутственные дела, Марианна, – отрезал дон Рафель.

Но суперинтендант уже лобызал ручку хозяйки с коротким энергическим поклоном.

– Очень приятно быть у вас, – неведомо зачем сказал он.

– Благодарю вас, дон Херонимо. Хотите, я прикажу принести вам чаю?

– Марианна…

– Или кофе? Дон Херонимо, может статься, предпочитает кофе…

– Марианна… – почти взорвался дон Рафель. – Мы с доном Херонимо очень заняты.

– Превосходно, превосходно. Однако ты должен найти минутку, чтобы решить, в каком костюме пойдешь на новогодний молебен… А к нам как раз пришел мастер Далмау, и ему хотелось бы, чтобы ты померил новый сюртук.

– Но, Марианна…

– Ах! Кстати, Конча д'Алос сказала мне, что дон Мануэль пойдет туда без парика. Вы можете себе представить? – И шаловливо рассмеялась себе под нос.

– Дон Мануэль без парика? – На несколько мгновений дон Рафель забыл о своих терзаниях и заинтересовался этим новшеством, тоже выбивавшим почву у него из-под ног. – Без парика?

Страх до такой степени охватил все его существо, что дону Рафелю начинало казаться, что любой поступок, им не контролируемый, – это неприкрытое нападение; по всей вероятности, его злоключения уже были известны всем на свете.

– Ему лишь бы себя показать, – успокоил его дон Каскаль де лос Херонимос, при этих словах машинально поправив свой парик.

– Несомненно, несомненно… Порой дон Мануэль ведет себя как ребенок.

– Вы не откажетесь от чашечки кофе? – продолжала настаивать донья Марианна.

– Сеньора, это было бы для меня превеликим удовольствием, но, к величайшему сожалению, я очень спешу, и мне не представляется возможным…

– Видишь, Марианна? – торжествовал его честь.

– Превосходно. Не буду вам мешать. Мое почтение… То есть всего хорошего, дон Херонимо.

Оставшись наедине, оба присели. В памяти дона Рафеля воскресли сад, труп, Галана, весь ужас и страх.

– Что мне делать? – взмолился он.

Губы Сетубала тронула улыбка, тщательно просчитанная, чтобы остаться незаметной для собеседника; он несколько секунд помедлил, прежде чем изложить свой план действий:

– Дайте мне восемьсот тысяч реалов.

– Как вы сказали? – ужаснулся дон Рафель, чувствуя, что кожа его теряет гибкость и становится картонной.

– Другими словами: положитесь на то, что ваша тайна в надежных руках. И разумеется, за все приходится платить.

– Я готов щедро отблагодарить вас за услуги. Но вы сказали…

– Восемьсот тысяч реалов.

– Это все, что у меня есть. Все мое состояние. Это невозможно, дон Херонимо!

– Я не ошибся в расчетах.

– Но разве вы не понимаете, что я останусь ни с чем? Даже этого дома у меня не будет! Даже…

– Восемьсот тысяч реалов, ваша честь. Вы сохраните дом в Муре. И я уверен, что у вас во владении еще много разных вещей, о которых никто и не догадывается.

– Но что скажут люди? Они решат, что дело тут нечисто. Мне придется уйти с должности… Вы погибели моей хотите?..

– Отнюдь. Я всего лишь хочу восемьсот тысяч реалов в обмен за свое деятельное молчание, понимаете? За то, что послужу вам защитой. А то ведь я и поиски трупа организую.

– Но это меня погубит! – вскричал дон Рафель, чуть не плача. – Ничего у меня больше нет! Это равносильно убийству!..

Сетубал де лос Саркастикос Улыбкос поднялся со стула. Его движения стали более сухими и резкими, как будто уже не имело никакого смысла ломать комедию.

– Дон Рафель, по нраву вам это или не по нраву… вы в моих руках. Я вскоре сообщу вам, в какой форме мне желательно получить от вас деньги. Недвижимость тоже подойдет.

– Я мог бы донести на вас! – наобум выпалил дон Рафель.

Португалец де лос Шантажос ограничился тем, что от души расхохотался. Он иронически откланялся и вышел из кабинета, вежливо бормоча себе под нос: «Не утруждайте себя, я сам найду дорогу».

Дон Рафель провел значительное количество времени в оцепенении. Он уже два года толком не жил по вине «бедняжечки Эльвиры, я не нарочно». Два года на сердце его было неспокойно. И вот наступило время, когда он к этому почти привык, ведь все несчастья позабыты – и дело с концом. Но теперь его преступление могло оказаться с позором выставлено на всеобщее осуждение. Имя дона Рафеля могло стать притчей во языцех в глазах всего аристократического общества, в глазах Гайетаны, в глазах губернатора, в глазах всего города… Его имя и все его состояние оказались в руках этого эстремадурского или португальского разбойника с большой дороги, чтоб ему пусто было, и гори он в преисподней. И словно этого было мало, на горизонте маячили адвокат Террадельес и тень нотариуса Тутусауса. Устоит ли он перед этим? Дон Рафель встал и надел пальто. Проходя через гостиную, в которой уже сгущались сумерки, он споткнулся о спящего Турка и выругался. Пес угрожающе проворчал, уже зная, что его хозяин стал персоной нон грата, и перевернулся на другой бок. Дон Рафель вышел в сад. Как всегда, он машинально удостоверился, что Турок не выбежал из дому. Они уже давно, уже два года… И дон Рафель почувствовал весь ужас правды: уже два года назад они перестали выпускать Турка в сад, потому что он как одержимый мчался к клумбе рядом с фонтанчиком и начинал в ней рыться. И теперь дон Рафель понимал причину этой звериной одержимости. И душа его исполнилась отвращения. Прав был Сетубал, и права была та наглая баба: Сизет надул его самым худшим образом – и он остался один, один как перст. Как вспышка, пронеслись у него в голове те бесконечные часы, которые он провел возле клумбы у фонтанчика, вглядываясь в небо, преследуя Кассиопею, Полярную звезду или Орион, блуждая от звезды к звезде в созвездии Пегас или по Млечному Пути… А на самом-то деле он бдел над телом «моей Эльвирушки, я не нарочно», бдел над своей покойницей, над женщиной, которая теперь его погубит, из гнилой своей пещеры, из треклятой берлоги, загаженной смертью, отомстит ему через два года после своей нелепой смерти, а ведь «так тебе и надо, шлюха, шлюха из шлюх». Его чуть не вырвало на хризантемы. Хризантемы, которые Роман сегодня поспешно посадил взамен бегоний, которые дон Рафель вчерашним вечером нарочно растоптал. Ах, осенние хризантемы, цветы мертвых, кладбищенские цветы, пышно расцветшие в саду его чести, с неукоснительной верностью служили своему предназначению. На дворе уже стемнело, небо затянуло тучами, а дон Рафель все стоял перед фонтаном, недвижим, будто молился за упокой души милого друга, и все его существо было пронизано тоской, омерзением и жутью. В голову ему пришла мысль отыскать дона Херонимо и пасть перед ним на колени, умолять его, заставить его уменьшить приговор и выторговать более выгодную цену его молчания. Или схватить его за шею и задушить, и пусть исчезнет под водой, или сжечь его в огне… И еще много всякой ерунды пришло ему в голову. Но дон Рафель сознавал, что явью было только то, что тайна, которой он тяготился уже два года и с которой по прошествии месяцев научился справляться, стала для него неизбежно гибельной, сродни расплавленному железу, способному, как говорят, проникнуть в сердце земли и разрушить ее. Он принялся ходить кругами по саду, чуть не плача. Можно ли было пасть к ногам Марианны и покаяться ей во всем? Можно ли?.. Нет: слишком многое пришлось бы тогда объяснять. И по всей вероятности, в этом не было бы никакого проку. Он мог сносить равнодушие, но не презрение Марианны.


Еще от автора Жауме Кабре
Я исповедуюсь

Впервые на русском языке роман выдающегося каталонского писателя Жауме Кабре «Я исповедуюсь». Книга переведена на двенадцать языков, а ее суммарный тираж приближается к полумиллиону экземпляров. Герой романа Адриа Ардевол, музыкант, знаток искусства, полиглот, пересматривает свою жизнь, прежде чем незримая метла одно за другим сметет из его памяти все события. Он вспоминает детство и любовную заботу няни Лолы, холодную и прагматичную мать, эрудита-отца с его загадочной судьбой. Наиболее ценным сокровищем принадлежавшего отцу антикварного магазина была старинная скрипка Сториони, на которой лежала тень давнего преступления.


Тень евнуха

Роман выдающегося каталонского писателя Жауме Кабре «Тень евнуха» – смешная и грустная история сентиментального и влюбчивого любителя искусства, отпрыска древнего рода Женсана, который в поисках Пути, Истины и Жизни посвятил свои студенческие годы вооруженной борьбе за справедливость. «Тень евнуха» – роман, пронизанный литературными и музыкальными аллюзиями. Как и Скрипичный концерт Альбана Берга, структуру которого он зеркально повторяет, книга представляет собой своеобразный «двойной реквием». Он посвящен «памяти ангела», Терезы, и звучит как реквием главного героя, Микеля Женсаны, по самому себе.


Голоса Памано

На берегах горной реки Памано, затерявшейся в Пиренеях, не смолкают голоса. В них отзвуки былых событий, боль прошлого и шум повседневности. Учительница Тина собирает материал для книги про местные школы, каменотес Жауме высекает надписи на надгробиях, стареющая красавица Элизенда, чаруя и предавая, подкупая и отдавая приказы, вершит свой тайный суд, подобно ангелу мести. Но вот однажды тетрадь, случайно найденная в обреченной на снос школе, доносит до них исповедь человека, которого одни считали предателем и убийцей, другие мучеником.


Рекомендуем почитать
Детские годы в Тифлисе

Книга «Детские годы в Тифлисе» принадлежит писателю Люси Аргутинской, дочери выдающегося общественного деятеля, князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого, народовольца и социолога. Его дочь княжна Елизавета Александровна Аргутинская-Долгорукая (литературное имя Люся Аргутинская) родилась в Тифлисе в 1898 году. Красавица-княжна Елизавета (Люся Аргутинская) наследовала героику надличного военного долга. Наследуя семейные идеалы, она в 17-летнем возрасте уходит добровольно сестрой милосердия на русско-турецкий фронт.


Недуг бытия (Хроника дней Евгения Баратынского)

В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.


Морозовская стачка

Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.


Тень Желтого дракона

Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.


Избранные исторические произведения

В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород".  Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере.  Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.


Утерянная Книга В.

Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».


Чумные ночи

Орхан Памук – самый известный турецкий писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе. Его новая книга «Чумные ночи» – это историко-детективный роман, пронизанный атмосферой восточной сказки; это роман, сочетающий в себе самые противоречивые темы: любовь и политику, религию и чуму, Восток и Запад. «Чумные ночи» не только погружают читателя в далекое прошлое, но и беспощадно освещают день сегодняшний. Место действия книги – небольшой средиземноморский остров, на котором проживает как греческое (православное), так и турецкое (исламское) население.


Нечего бояться

Лауреат Букеровской премии Джулиан Барнс – один из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автор таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «История мира в 10/2 главах», «Любовь и так далее», «Метроленд», и многих других. Возможно, основной его талант – умение легко и естественно играть в своих произведениях стилями и направлениями. Тонкая стилизация и едкая ирония, утонченный лиризм и доходящий до цинизма сарказм, агрессивная жесткость и веселое озорство – Барнсу подвластно все это и многое другое.


Жизнь на продажу

Юкио Мисима — самый знаменитый и читаемый в мире японский писатель. Прославился он в равной степени как своими произведениями во всех мыслимых жанрах (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и экстравагантным стилем жизни и смерти (харакири после неудачной попытки монархического переворота). В романе «Жизнь на продажу» молодой служащий рекламной фирмы Ханио Ямада после неудачной попытки самоубийства помещает в газете объявление: «Продам жизнь. Можете использовать меня по своему усмотрению. Конфиденциальность гарантирована».


Творцы совпадений

Случайно разбитый стакан с вашим любимым напитком в баре, последний поезд, ушедший у вас из-под носа, найденный на улице лотерейный билет с невероятным выигрышем… Что если все случайности, происходящие в вашей жизни, кем-то подстроены? Что если «совпадений» просто не существует, а судьбы всех людей на земле находятся под жестким контролем неведомой организации? И что может случиться, если кто-то осмелится бросить этой организации вызов во имя любви и свободы?.. Увлекательный, непредсказуемый роман молодого израильского писателя Йоава Блума, ставший бестселлером во многих странах, теперь приходит и к российским читателям. Впервые на русском!