Ваш ход, мистер убийца - [74]

Линн слегка расслабилась. Как видно, боль немного ее отпустила. Я вспомнила о существовании Торренса.

— Если не секрет, кого вы прикончили? — обернулась я к нему.

Они с Марсией, как два голубка, сидели на полу, взяв друг друга за руки.

— Марка, кого же еще, — безучастно проронил он. — Марка Каплана. Парня, который снимал у нас комнату.

Линн снова застонала, упираясь ногами в пол. Глаза ее остекленели, по лицу ручьями катился пот. Я с осуждением смотрела на свои неумелые руки, не зная, какое применение им найти.

— Головка уже почти вылезла, — сообщила я.

К моему удивлению, Линн улыбнулась. Глубоко вдохнула. Натужилась. Собрав всю волю в кулак, я направила руки туда, где они могли принести хоть какую-то пользу.

— Линн, я держу его за голову! — дрожащим голосом пролепетала я.

Не натворю ли я бед, вмешавшись в процесс, лихорадочно спрашивала я себя. Вдруг я сломаю ребенку шею? Но ведь кто-то должен помочь ему вылезти! Господи, не оставь! Без Твоей помощи мне не обойтись.

Линн в очередной раз натужилась.

— Появились плечи, — прошептала я, сжимая в руках нечто окровавленное, липкое и ужасно уязвимое. — Остался сущий пустяк. Через несколько минут малыш появится на свет.

В этом у меня не было ни малейшей уверенности. Но как ни странно, на Линн мои слова произвели ободряющее действие. Судя по вздувшимся на лбу жилам, она старалась из последних сил. Я слышала, что между схватками бывают какие-то передышки, и отчаянно желала такой передышки для Линн. Но роды, похоже, и в самом деле вступили в завершающую стадию. Линн тужилась, словно принимала участие в олимпийском чемпионате по выталкиванию младенцев из утробы. И вот крошечное липкое существо вылетело из нее, словно ядро, пущенное умелым атлетом. И оказалось в моих трясущихся руках.

— Кто? Кто? — слабо спрашивала Линн.

Я даже не поняла, о чем она. Моя миссия еще не закончена! Я должна заставить ребенка закричать?! Но как? Как?

— Переверни его вниз головой и шлепни по спинке, — подала голос Марсия. — Когда принимают роды, делают именно так. Я видела по телевизору.

Мне оставалось только последовать совету. Ребенок разразился жалобным ревом. Он жил и дышал! Благодаря мне. Но как поступить с пуповиной? Неужели перерезать ее придется тоже мне? Тут, к своему великому облегчению, я услышала вой сирен.

— Кто? Кто? — тихо, но настойчиво повторяла Линн. Наконец до меня дошло, что ее интересует.

— Девочка! — радостно завопила я, поворачивая ребенка в руках так ловко, словно всю жизнь возилась с новорожденными младенцами.

Розовую ночную рубашку придется выбросить, пришло мне в голову.

— Здорово, — с блаженной улыбкой прошептала Линн, прислушиваясь к грохоту у входной двери. — Только не думай, что я назову ее в твою честь!

Полагаю, никогда прежде маленький дом Джейн не видел подобного скопления народа. Казалось, сюда прибыла вся полиция Лоренсетона.

Поначалу боевые товарищи Артура, увидев его окровавленную бывшую подружку, склонившуюся над его окровавленной молодой женой, решили, что меня надо арестовать. Однако надеть на меня наручники оказалось невозможной задачей, так как я держала на руках ребенка, все еще связанного пуповиной с Линн. Когда эти олухи наконец сообразили, что это младенец, а не склизкие внутренности, которые ревнивая любовница вырвала из утробы несчастной жены, они буквально приросли к полу. О том, что в дом проник злоумышленник, которого необходимо задержать, все, казалось, напрочь забыли.

Прежде чем его коллеги вышли из оцепенения, в дом вихрем ворвался Артур, которого, как выяснилось потом, среди ночи вызвали на ограбление. Увидев окровавленную Линн, он так обезумел от страха, что был готов пристрелить всех и каждого.

— «Скорую»! «Скорую»! — ревел он, точно разъяренный бык.

Джек Бернс самолично бросился в спальню, где стоял телефон. На сидевших на полу Райдаутов он даже не взглянул. Артур с пеной у рта подскочил ко мне.

— Ребенок! — возопил он и беспомощно замахал руками, не зная, что делать с пистолетом.

— Положи куда-нибудь свою пушку и возьми ребенка, — невозмутимо посоветовала я. — Он все еще связан с Линн пуповиной, а я не представляю, как ее перерезать.

— Линн, ты жива? — дрожащим голосом осведомился Артур.

— Милый, накрой костюм полотенцем и возьми на руки свою дочь, — проворковала молодая мать.

— Свою дочь, — словно ушам не веря, эхом повторил Артур.

Дрожащими пальцами он сунул пистолет в кобуру и взял одно из полотенец, лежавших кучей на полу. Могла ли Джейн когда-нибудь подумать, что ее белоснежные полотенца с монограммами послужат подобной цели, пронеслось у меня в голове. Я с готовностью вручила новоиспеченному отцу его дитя и опустилась на первый попавшийся стул, содрогаясь от пережитого потрясения, кошмарных воспоминаний и боли. К счастью, теперь я могла передать все заботы о Линн ее супругу.

Голос врача «скорой помощи», раздавшийся над моим ухом, вывел меня из ступора.

— Вы роженица? — спрашивал он. — Или вы ранены?

У врача были все основания счесть меня серьезно пострадавшей: я с головы до ног вымазалась в крови Линн, Торренса и отчасти в собственной. Вступать в длительные объяснения я была не в состоянии и молча указала пальцем на Линн.