Варфоломеевская ночь: событие и споры - [71]

Шрифт
Интервал

1) как аргументирует Мак Холт, в среде и протестантов, и католиков существовали одновременно группировки аристократические и буржуазные, так что ни одну из сторон нельзя определить однозначно, доказывая тезис о классовом конфликте;

2) трактаты "Франкогаллия" Ф. Отмана, "О правах магистратов" Т. Беза — при их безусловной тираноборческой и республиканской направленности — не были антисеньориальными;

3) протестантское государство на французском юге, возглавляемое губернатором Лангедока Дамвилем (что само по себе уже является аристократическим элементом), никак нельзя назвать антисеньориальным, хотя оно было и республиканским, и антимонархическим;

4) утверждение Хеллера о демократических чертах Католической лиги (точнее — парижского Совета шестнадцати как лидирующей группировки Лиги) опровергает тот факт, что — как доказали Д. Рише и Д. Сэлмон[387] — этот Совет состоял из представителей среднего класса и верхушки буржуазии. Но, главное, Совет шестнадцати имел своей целью проведение именно религиозных, а не социальных реформ. Не говоря о том, что парижский Совет — еще далеко не вся Лига. Пример Парижа нетипичен: в остальных городах Католической лиги — Тулузе, Руане, Анжере, Ренне, Нанте — классовое напряжение ничем себя не проявляло;

5) тезис о классовом конфликте не объясняет, почему гражданские войны произошли именно во Франции — и нигде более в Европе, следовательно, сомнительно, что Религиозные войны можно интерпретировать как классовый конфликт, коль скоро этот тезис не может быть подтвержден фактами и, более того, фактами опровергается.

Признавая важность исследования классового конфликта, нужно заметить, рассуждает далее Холт, что, во-первых, класс — социальная группа, равнозначная любым другим, таким, как семья, приход, гильдия, пол, возраст, национальность, если назвать наиболее очевидные; во-вторых, классовый конфликт может быть частью более широких социальных противоречий либо собственно религиозным конфликтом. Например, это касается Варфоломеевской ночи: исследования Н. Дэвис и Б. Дифендорф доказали, что Варфоломеевская ночь была конфликтом именно религиозным. То есть класс, по мнению Мака П. Холта, отсылает к более общему определению социального и не требует адекватной концепции. Редукция какого-либо феномена к умозрительной конструкции как эпистемологическая операция в применении к фактическому материалу приводит к детерминизму как объяснению хода истории действием неких "исторических сил" (например, классовой борьбы): "Хеллер согласится, что я избегаю любой формы исторического детерминизма и предпочитаю исторический метод, подразумевающий, что любая историческая структура, будь это классовый конфликт или что-либо еще, влияет на человеческое поведение"[388]. Реально существующие исторические силы, такие, как падение рождаемости, неурожаи, эпидемии, климат, влияют на человеческую деятельность, но не определяют ее.

Сформулированные в статье (являющейся на данный момент итогом дискуссии) С. Роза и Д. Ван Клеем положения относительно эпистемологических изъянов редукции можно суммировать следующим образом: попытка сведения какого-либо феномена к иной, более "реальной" реальности для объяснения этого феномена влечет за собой следующие очевидные следствия: во-первых, как было показано выше, возникает проблема верификации этой базы, имеющей объяснительную силу, во-вторых, исследуется не сам феномен, а его предполагаемая подоплека, в-третьих, предполагаются взаимосвязи между феноменом и его "базисом", которые невозможно ни подтвердить, ни оспорить — за умозрительностью подобных рассуждений. Известно, что любой исследователь основывает свои построения на первоначальном допущении; это искажает картину действительности, хотя наивно полагать, что можно обойтись без подобного первоначального допущения[389].

Аргументация противоположной стороны (предложенная в статье Г. Хеллера)[390] состоит в следующем: невозможно изучение религиозного с позиции субъекта, т. е. изучение индивидуального религиозного сознания нам недоступно: "Точка зрения историка интерпретативной школы на первостепенную значимость исследования персонального опыта представляет обращение к позиции Дильтея и Коллингвуда, утверждавших, что роль историка должна заключаться в попытке смотреть с перспективы верующего в историческом прошлом. Такая попытка "симпатической" интерпретации природы вещей не может быть успешной. Как можно полностью осознать субъективный опыт кого-либо в прошлом, настоящем или будущем?"[391] Опыт верующих безусловно должен быть включен в поле зрения историка, но рассмотрение только субъективной стороны веры делает исследование далеко не полным. Как и Холт, Хеллер утверждает сложность религиозной сферы: религия не обладает внутренним единством. Конфессиональный и институциональный контекст, в котором действовал Кальвин, был в принципе изолирован от остального общества вследствие своей специфичности; с другой стороны, кальвинизм самого Кальвина и среднего горожанина-кальвиниста отнюдь не тождественны. В целом религия — это сложные структуры, которые должны быть проанализированы в своих "социальных, психологических и семантических составляющих", поэтому "религиозную мысль, действия и высказывания" нельзя воспринимать как "окончательное историческое объяснение" аспектов религии


Еще от автора Ольга Владимировна Дмитриева
Всеобщая история

Серия предназначена для студентов высших учебных заведений, а также абитуриентов. Книги этой серии написаны ведущими специалистами МГУ им. М.В. Ломоносова.


Шекспир или Шакспер

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


История Франции

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Европейское дворянство XVI–XVII вв.: границы сословия

В данном коллективном труде, посвященном европейскому дворянству XVI–XVII вв., для исследования был избран следующий круг вопросов: Определение знатности и дворянского статуса: самооценка, юридическая практика, общественное мнение. Соотношение экономических, политических, этносоциальных, конфессиональных и прочих факторов в определении границ сословия. Численность и «удельный вес» дворянства, их динамика. Региональные различия. Районы повышенной концентрации дворянства. Доказательства принадлежности к дворянству, их эволюция.


Этносы и «нации» в Западной Европе в Средние века и раннее Новое время

Настоящая монография стала итогом работы одноименной общероссийской конференции медиевистов, состоявшейся на историческом факультете МГУ 15–16 февраля 2012 г. На обширном историческом материале исследуются этнические и протонациональные дискурсы, а также обусловленные ими практики в Европе в Средние века и раннее Новое время. Особое место уделено факторам, определявшим специфику этнополитических процессов в композитарных и сложных по этническому составу государствах.Для историков, политологов, социологов, а также интересующихся этнической историей европейских народов в Средние века и раннее Новое время.


Елизавета Тюдор

Эта книга — рассказ о незаурядной женщине, государыне, которая дала имя целой эпохе — успех, выпадающий не многим политикам. При Елизавете Англия из заштатного государства превратилась в великую мировую державу. Семнадцать монархов сменились после Елизаветы на троне Британии, но каждый убеждался, что она — эталон, с которым соотносили всех последующих. Королева далеко опередила свой век и в своих убеждениях. В мире, чуждом терпимости, она шла путем разума и толерантности, пытаясь отстоять права каждого, и свои в том числе, жить в согласии с собственной верой и чувствами.


Рекомендуем почитать
История в историях

История. О чем мы подумаем, услышав это слово? О фактах, датах и именах, до боли знакомых со школьной скамьи. Кажется, они настолько обросли «кожей» исторической мифологии, что давно превратились в статичные музейные экспонаты за стеклом. Автор книги предлагает читателю сменить оптику обзора и внимательней присмотреться к людям позапрошлого столетия.


Айсберг коррупции

Коррупция — подкуп, взяточничество — является неотъемлемой чертой современного капиталистического общества. Она пронизывает все сферы его жизни, лишний раз свидетельствуя о загнивании капитализма. В брошюре журналиста-международника на большом фактическом материале проанализированы наиболее существенные проявления коррупции в политическом руководстве и экономической жизни капиталистических стран. Книга рассчитана на массового читателя.


Огнем и мечом

В книге рассматриваются отдельные аспекты деятельности Союза вооруженной борьбы, Армии Крайовой и других военизированных структур польского националистического подполья в Белоруссии в 1939–1953 гг. Рассчитана на историков, краеведов, всех, кто интересуется историей Белоруссии.


Сборник материалов по истории Абхазии

Настоящая книга – одна из детально разработанных монографии по истории Абхазии с древнейших времен до 1879 года. В ней впервые систематически и подробно излагаются все сведения по истории Абхазии в указанный временной отрезок. Особая значимость книги обусловлена тем, что автор при описании какого-то события или факта максимально привлекает все сведения, которые сохранили по этому событию или факту письменные первоисточники.


Город шагнувший в века

Сборник статей к 385-летнему юбилею Новокузнецка.


Страдающий бог в религиях древнего мира

В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.


Записки сельского священника

В ноябре 1979 года архиепископ Курский и Белгородский Хризостом рукоположил меня во иерея и послал на отдаленный сельский приход со словами: "Четырнадцать лет там не было службы. Храма нет, и прихода нет. И жить негде. Восстановите здание церкви, восстановите общину — служите. Не сможете, значит, вы не достойны быть священником. Просто так махать кадилом всякий может, но для священника этого мало. Священник сегодня должен быть всем, чего потребует от него Церковь". — "А лгать для пользы Церкви можно?" — "Можно и нужно".