Вардананк - [89]

— Война!.. — прошептал Арсен и потряс кулаком.

Да, война против ненавистного, злобного Азкерта, надменного деспота, задумавшего растоптать своей грязной пятой Армению! Война против придворных вельмож, разжигающих его ядовитую ненависть к Армении…

Война!.. Под развалинами этой войны он, быть может, потеряет ту, которую так горячо полюбил…

Пусть родина даст ему силы!..

Он вошел к себе в шатер и лег. Душа его раздваивалась.

Прозвучали хриплые звуки персидской боевой трубы: то был сигнал побудки; он призывал тысячи воинов сбросить сон, идти на воинские упражнения, быть может, двинуться в поход…

Кушаны наводняли все пространство за восточными горами. Они были подобны грозовой туче, несущей гибель.

Князья вышли из шатров. Видно было по их лицам, что никто не спал в эту ночь.

Гарегин сказал:

— Я решил так: послать гонца к Спарапету и известить его, что мы вместе с родиной и будем за нее биться.

— Хоть сегодня! — воскликнул Арсен.

— Согласны! — отозвались князья.

Необходимо было спешить с отправкой гонца, ибо могло случиться, что с объявлением похода на кушанов им немедленно пришлось бы приступить к действиям. Нужно как можно скорей сообщить на родину о принятом решении и подбодрить соотечественников, давших клятву противостоять грозной персидской державе.

Значение Кодака в кругу персидских вельмож все возрастало. Гют заметил, что Кодак начинает относиться к нему свысока, поскольку с Гютом никто уже не считался и даже близко к нему не подходил. А Кодака вызывали часто, с ним даже советовались. Догадки Гюта подтверждались еще и тем, что Кодак все более замыкался в себе и уже не обо всем считал нужным ставить Гюта в известность. Это было оскорбительно, но Гют ничего сделать не мог. Он был здесь всего лишь не допущенным ко двору чужеземцем, послом, не оправдавшим доверия. А Кодак проделал огромную работу. Прежде всего он восстановил доброе мнение о Васаке, выставив его инициатором в вопросе отречения от веры; затем он сумел пошатнуть и доверие к Деншапуху, — Михрнерсэ уже колебался в своих дальнейших намерения относительно него; это было ясно из его настойчивых и многочисленных расспросов о деятельности Деншапуха.

Но и у Кодака был здесь могущественный соперник, который мутил воду и спутывал его расчеты. Этот враг был вхож к Михрнерсэ, часто совещался с ним, имел большие связи среди персидских вельмож. То был Варазваган — зять и кровный враг Васака, отрекшийся от веры, предложивший Михрнерсэ свои услуги и бывший в его руках опаснейшим орудием против Васака. Он жил в Нюшапухе и часто наведывался в лагерь к персидским военачальникам, стремясь через них сблизиться с командующим персидским войском Мушканом Нюсалавуртом и через него добиться представления Азкерту.

Кодак узнал, где он живет, и однажды зашел к нему.

Варазваган принял его в зале, убранном и обставленном с роскошью, какую Кодак видел только у персидских вельмож. Варазваган восседал на подушках с видом могущественного князя. Ею длинная шея, иссиня-черные, цвета вороньего крыла, густые волосы, брови и борода произвели на Кодака отталкивающее впечатление. Полный подозрительности взгляд не предвещал ничего доброго. Кодак решил напрячь все свои силы, все свое лукавство, чтобы выведать у него хоть что-нибудь о его намерениях относительно Васака, хотя с первого же взгляда было видно, что задача будет не из легких.

Довольно долгое время молчание не нарушалось и беседа никак не завязывалась.

Несмотря на то, что за последнее время Кодак уже занял значительное положение, он старался не подчеркивать этого, чтоб не раздразнить Варазвагана. Он сел на корточки в углу, на почтительном расстоянии, положив ладони обеих рук на колени. Это было знаком смирения.

— Зачем прибыл в Персию? — заговорил, наконец, Варазваган.

— Прибыл с Хосровом, как попутчик.

— А еще?..

— Чтоб подкопаться под тебя! — выпалил Кодак. Удар не попал в цель, — это и без того было известно Варазвагану. Он безразличным тоном спросил:

— Что ж, удалось?

— Удалось, государь!

Кодак продолжал оставаться в положении нападающего.

— В чьих глазах?

— Михрнерсэ.

Варазваган кинул на Кодака холодный взгляд и переспросил:

— И подкопался?

— Подкопался, государь! Михрнерсэ полагал, что Васак тайно подстрекал армянских нахараров к отсылке ответного послания и лишь прикидывается другом арийской державы. Но теперь он изменил свое мнение о Васаке.

— В том смысле, что Васак не заодно с Варданом?

— Именно так!

Варазваган выпрямился, прямо взглянул Кодаку в глаза и долго не отводил испытующего взгляда.

— А против меня какие ты козни строил?

— Я доказал, что ты только мешаешь Васаку. Что ты соперничаешь с ним и порочишь его.

— Поверил тебе Михрнерсэ?

— Нет, государь! Не поверил он и в искренность Васака по отношению к Персии.

— Чего же ты желаешь от меня? Зачем ты явился ко мне?

— Чтоб предложить тебе мои услуги! — И Кодак, не моргнув глазом, уставился на него выжидательно.

— Потерял надежду на Васака, переходишь ко мне?

— Так, государь.

— Следовательно, ты человек продажный?

— Да, господин. Само дело таково: в жизни то одно удается, то совсем обратное…

Варазваган с усмешкой оглядел Кодака.