Вампиры. Нашествие на Лондон - [39]

— У-у-у-у-у!!! У-у-у-у-у!!!

Незнакомец сильно дернулся назад, громко завопил и, оступившись, с грохотом покатился по лестнице. Преодолев кувырком весь пролет, он врезался внизу в гонг. Грохот отдался эхом по всему дому. Джек ловко сбежал по лестнице и прыгнул на чужака. Тот ахнул и рухнул на пол. Прижав его лицом к ковру, Джек оседлал его, схватил за руку и завернул ее за спину.

— Тихо! — шикнул он.

Наверху зажегся свет. Бен, держа в одной руке лампу, а в другой — кочергу, спускался по лестнице. За ним шла Эмили.

— У нас непрошеный гость, — возбужденно объявил Джек.

Друзья окружили пришельца и стали его рассматривать. Пленник, беспомощно лежа на полу, угрюмо смотрел исподлобья на пленивших его ребят. Ничего особенного в нем не было — щетинистое лицо, редеющие волосы, темная одежда, пропахшая табаком.

— Он нанял тебя в ночлежке? — спросил Джек. — Понятно. Значит он в крайнем отчаянии.

Взгляд чужака метался от одного лица к другому, но ни на одном из них он не видел сочувствия.

— Не знаю, о ком вы говорите, — глухо сказал он.

— О сэре Дональде, — негромко сказал Бен.

— Не знаю такого…

— Солидный такой хмырь с усами, — перебил Джек. — В цилиндре.

Человек ничего не сказал, но в глазах его мелькнуло что-то такое, из чего стало ясно: сэр Дональд ему знаком.

— Кто там? Мастер Бенедикт, что случилось?

Это была миссис Миллз. За ней шли Тиллет и Эванс.

— Ничего серьезного, — сказал Бен. — Мы поймали вора, миссис Миллз.

Миссис Миллз ахнула.

— Как это — ничего серьезного? Это возмутительно! В нашем почтенном доме! Мы немедленно пошлем за полицией…

— Нет, — тут же сказал Бен. — Никто из дому не выйдет.

— Но мастер Бенедикт…

Джек и Эмили понимающе переглянулись. За пределами дома любому из них грозит опасность. Там они все могут стать легкой добычей сэра Дональда. В том числе сам взломщик. Не трудно догадаться, как сэр Дональд расплатится со своим наемником за провал. Такой участи не заслуживал даже взломщик!

Но миссис Миллз об этой опасности не знала и считала, что послать за полицией в сложившейся ситуации — совершенно естественно. Эмили поняла, что надо убедить миссис Миллз подождать до рассвета.

— Мисс Миллз, — сказала она, — у сэра Дональда наверняка есть сообщники. Они могут прятаться на улице, и если мы выйдем из дома, они нападут на нас. Я думаю, Бен прав. Надо дождаться утра.

— Но я не… — начал было грабитель, и Джек небрежно ткнул его лицом в ковер.

Миссис Миллз поджала губы, но видно было, что логика Эмили дошла до ее сознания.

— Джек, давай-ка мы с тобой свяжем его и оттащим в кухню, — сказал Бен и потом обратился к взломщику: — Как ты сюда попал?

— М-м-м-м, — замычал пленник, и Джек ослабил хватку, давая ему возможность говорить. — Через окно в кладовой.

— Тогда мы сейчас запрем дверь кладовой и всех прочих комнат внизу, окна которых выходят на улицу. А утром дадим знать в полицию, — объявил Бен.

Когда грабителя связали, а все двери в доме надежно заперли, Джек отвел Бена в сторону.

— Сэр Дональд принимает отчаянные меры, — сказал он. — Значит, он нас боится. А это, в свою очередь, означает, что нам нужно быть крайне осторожными.

— Не бойся, Джек. Взломщикам больше неоткуда пробраться в дом, — уверенно заявил Бен. — И двери мы никому не откроем. Сегодня ночью нам ничего не грозит.

— А завтра? — спросил Джек.

— А завтра, я думаю, взойдет солнце. Так уж заведено в мире, — беззаботно ответил Бен, поднимаясь по лестнице. — Так что идем спать, и брось тревожиться. Скоро мы избавимся от сэра Дональда.

Но у Джека было неприятное чувство, что беды только начинаются.

Глава двадцатая

— Поразительно! — воскликнул профессор Эйденснэп. Он неуверенно вертел в руках журнал Гаррисона Коула, словно не мог поверить в его реальность. — Это как золотой песок! Нет, куда драгоценнее!

Утром, когда взошло солнце, и все вокруг осветилось ярким теплым светом, прибыла полиция, и Бен с большим облегчением передал неудачливого взломщика в руки закона. После этого друзья поспешили в музей к профессору Эйденснэпу.

Было уже одиннадцать часов утра. Джек, Бен и Эмили, как давеча, теснились на диванчике у профессора Эйденснэпа, а сам хозяин кабинета изучал журнал Гаррисона Коула. На лице его был написан нескрываемый восторг.

— Означают ли ваши слова, профессор, что вы поверили нам? — спросила Эмили.

Эйденснэп посмотрел на нее поверх очков.

— Дорогая моя, скажем так: я поверил в то, что вы появились у меня в кабинете с бесценным лингвистическим инструментом, которого вчера у вас не было. И у меня нет оснований сомневаться в вашем рассказе о том, как вы его добыли. Но в глубине души у меня все еще теплится надежда, что все это какой-то изощренный обман.

— Профессор, этот дневник может помочь? — нетерпеливо спросил Бен. — Вы теперь можете перевести текст с описанием ритуала?

— Терпение, мастер Коул, терпение. Сейчас посмотрим.

Профессор достал пергамент испанского миссионера, где описывался ритуал изгнания. Расстелив его на столе, он открыл дневник и положил их рядом. Его пальцы скользили по иероглифам обряда, потом по тщательно составленной таблице перевода, выполненной Гаррисоном Коулом. При этом губы профессора беззвучно шевелились.