«Вампирический текст» в массовой литературе: от Дракулы к Калленам - [4]
Бренд в данном случае рассматривается нами как презентация символического капитала, положенного в основу общества потребления. Это отмечает современный американский культуролог и социолог Н. Кляйн, автор масштабного исследования «No Logo. Люди против брендов», обращая особое внимание на символическую природу брендов. Бренды поглощают индивидуальность современного человека»[31].
В какой-то мере можно говорить и об отсутствии индивидуальности у вампиров Майер. При всей их внешней колдовской привлекательности и ухоженности, читателю не известно ничего об их внутреннем мире или об их поступках.
Роман Брэма Стокера прост. В нем Дракула — это антагонист, вредитель, которого необходимо победить. При этом Дракула совершает активные действия, вредя героям.
Сага Стэфани Майер — это школьная повесть. Все основные действия, совершаемые вампиром — это походы в школу и общение с одноклассницей, Беллой. Фактически сюжет в книге развивается неравномерно: бо́льшая часть ее посвящена описаниям быта, а последние три главы — угрозе жизни Беллы и ее спасению.
Огромное внимание в романе, как уже говорилось, уделяется внешнему виду героев, их физическому развитию, тому, на каких машинах они ездят и т. д. Таким образом, можно говорить о «подмене» героя гламурным стереотипом, своеобразным брендом.
Если внимательно присмотреться к тем стереотипам жизни, что предлагает человеку гламур, особенно в виде различных журналов, формата «Cosmopolitan», то можно заметить, почти все тенденции воспроизведены в романе «Сумерки».
Гламур борется со старостью, пропагандируя вечную молодость, фактически бессмертие. А именно эта характеристика становится важнейшей для вампиров Майер. Они прекрасны и бессмертны, как боги.
«Гламур — враг Христианства, исповедующего подлинную красоту мира… Нас вправе спросить: можно ли противостоять гламуру? Ведь он спрут. Он наркотик. Маниакальная мечта.
И мы обязаны ответить: можно. Самым простым дедовский способом — неразменным содержанием живой жизни. Правдой жизни. Силой правды. Иного лекарства нет»[32]. Это полемическое заявление, однако, несет в себе долю правды, по крайней мере, в отношении «гламурного» вампира «Сумерек».
Изменение общественной социально-культурной ситуации, распространение феномена гламура не могло не отразиться на литературе, например, гламурная проза. Массовая литература очень чутко отреагировала на подобные изменения тем, что пересоздала популярный образ вампира. В начале статьи нами отмечалось, что Брэм Стокер создал квазифольклорного персонажа. В течение ХХ века образ вампира, с прототипом в виде Дракулы, пережил вторичную фольклоризацию. А одно из свойств фольклора — это вариативность и чуткость к реальности.
Реальность изменилась, и на смену злодею Дракуле пришли достойные восхищения Каллены.
Список литературы:
1. Баранова-Гонченко Л. Гламур. Характер и родовые черты // URL: http://www.voskres.ru/articles/baranova.htm.
2. Вильнев Р. Оборотни и вампиры: пер. с франц. М., 1998.
3. Дугин А. Солнечный вампир граф Дракула // URL: http://arcto.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=1321.
4. Майер С. Сумерки / пер. с англ. А. Ахметова. М., 2008.
5. Михайлова Т. А., Одесский М. П. Вампиры и Дракула // URL: http://www. nosferatu.ru/biblio/articles/vamp.html.
6. Михайлова Т. А., Одесский М. П. Граф Дракула: опыт описания / Т. А. Михайлова, М. П. Одесский. М., 2009.
7. Руднева Д. А. Гламур как феномен культуры постиндустриального общества: методология исследования // Известия Уральского государственного университета. Гуманитарные науки. 2010. № 2 (76).
8. Саммерс М. История вампиров. М., 2002.
9. Стокер Б. «Дракула» и «Железная дева». Книга о вампирах / пер. с англ. Е. Крапоткиной. Пермь, 1993.
10. Чупринин С.И. Гламурность в литературе // URL: http://magazines.russ.ru/znamia/red/chupr/book/new/glam37.html.
11. Kreuter P.M. The Name of the Vampire: Some reflections on current linguistic theories on the etymology of the word ‘vampire’ / ‘Monsters & the Monstrous: Myths & Metaphors of Enduring Evil’ volume 6. Oxford, United Kingdom. 2003.
12. Meyer S. Twilight. New York. 2005.
Рассматриваются возможности синтеза двух популярных жанров массовой литературы: детектива и фэнтези. Цель работы — выявить, какие элементы структуры заимствуются из детективного повествования и как они адаптируются для фэнтези. Заимствование детективных элементов происходит двумя способами: в первом случае — в волшебном детективе — в антураж фантастического повествования переносится структура детективной новеллы (сыщик, его помощник, преступник, обязательное наличие загадки и т. д.); во втором случае — в «городском фэнтези» — из детектива заимствуется не сама форма, а атмосфера тайны, пронизывающая все повествование. Делается вывод о том, что фэнтези обладает большим потенциалом для гибридизации с другими жанрами массовой литературы.
Мотив Второго пришествия занимает особое место в российской фантастике рубежа двух тысячелетий. В последние десятилетия библейские аллюзии все чаще проникают в жанр фэнтези. Целью статьи было проанализировать особенности воплощения мотива о Втором пришествии в русской фэнтези. Материалом послужили произведения современных авторов Ю. Вознесенской, Н. Перумова, В. Хлумова, С. Лукьяненко и Т. Устименко. В каждом из рассмотренных текстов возникает история Второго пришествия. При этом отношение к образу Спасителяи его повторному пришествию в мир варьируется: от почтительного ожидания (Ю.
Проза И. А. Бунина представлена в монографии как художественно-философское единство. Исследуются онтология и аксиология бунинского мира. Произведения художника рассматриваются в диалогах с русской классикой, в многообразии жанровых и повествовательных стратегий. Книга предназначена для научного гуманитарного сообщества и для всех, интересующихся творчеством И. А. Бунина и русской литературой.
Как наследие русского символизма отразилось в поэтике Мандельштама? Как он сам прописывал и переписывал свои отношения с ним? Как эволюционировало отношение Мандельштама к Александру Блоку? Американский славист Стюарт Голдберг анализирует стихи Мандельштама, их интонацию и прагматику, контексты и интертексты, а также, отталкиваясь от знаменитой концепции Гарольда Блума о страхе влияния, исследует напряженные отношения поэта с символизмом и одним из его мощнейших поэтических голосов — Александром Блоком. Автор уделяет особое внимание процессу преодоления Мандельштамом символистской поэтики, нашедшему выражение в своеобразной игре с амбивалентной иронией.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Очерки, эссе, информативные сообщения советских и зарубежных публицистов рассказывают о судьбах книг в современном капиталистическом обществе. Приведены яркие факты преследования прогрессивных книг, пропаганды книг, наполненных ненавистью к социалистическим государствам. Убедительно раскрыт механизм воздействия на умы читателей, рассказано о падении интереса к чтению, тяжелом положении прогрессивных литераторов.Для широкого круга читателей.
Данное исследование частично выполняет задачу восстановления баланса между значимостью творчества Стругацких для современной российской культуры и недополучением им литературоведческого внимания. Оно, впрочем, не предлагает общего анализа места произведений Стругацких в интернациональной научной фантастике. Это исследование скорее рассматривает творчество Стругацких в контексте их собственного литературного и культурного окружения.
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.