Валтасаров пир. Лабиринт - [12]
— Мама столько месяцев ждала этого! — воскликнула Тося.
— Лет, а не месяцев, хочешь ты сказать, — перебила Ванда.
И вдруг то, что она старалась подавить в себе с самого начала, прорвалось наружу. Не обращая внимания на предостерегающий взгляд сестры, заломив руки, которые ото всех прятала, она воскликнула:
— Боже мой, зачем ты привез с собой в Варшаву Иоанну!
Анджей был поражен. Более нелепого упрека он не ожидал.
— Что вы, тетя! Скорей уж она меня привезла, если на то пошло, а не я ее!
Тося обняла сестру. Она полностью разделяла ее чувства, но на сей раз сдержалась.
— Ну ладно, ладно, — сухо, измученным голосом сказала Ванда. — Мне дела нет до этой женщины. Не хочу о ней больше говорить. Слышать даже не желаю!
— Интересно, бабушка вспоминает ее когда-нибудь? — подумал Анджей вслух.
— Давай не будем говорить об этом! — решительно прервали его мысли тетки.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Иоанна Уриашевич, младшая сестра Тоси и Ванды, прошла мимо старушки, продававшей фиалки на Маршалковской, потом вернулась, купила букетик и попыталась приколоть к отвороту жакета, но булавка, которую дала ей старушка, оказалась негодной.
— Бабушка, а другой у вас нет?
— Теперь все такие!
Тогда Иоанна, порывшись в большой сумке, извлекла английскую булавку, в отличие от обыкновенных — цветную.
— Заграничная? — поинтересовалась старушка.
Иоанна откинула волосы со лба. На дворе стоял март, и она была без шляпы. Впрочем, она не носила ее и зимой.
— Заграничная, — ответила она. — Я и сама заграничная!
На душе у нее было и грустно и радостно. Грустно оттого, что маленький и грязный город — таким она его смутно помнила — превращен был в руины. А радостно оттого, что она начинала в нем новую жизнь и встретили ее здесь приветливо. Засунув в карманы руки, большие и сильные, как у всех Уриашевичей, пошла она дальше легкой, пружинистой походкой. И на каждом углу приостанавливалась: тщетно искала табличку с названием улицы. Но табличек не было. Не хватало кое-где и самих углов, а то и целых домов.
— Первая Журавья, вторая Вспольная, — считали вслух прохожие, которых спрашивала Иоанна, — пятая, что поперек пойдет, она и будет.
Вот она, пятая улица. Иоанна свернула направо. Нашла нужный номер, сверилась с бумажкой — сходится. Только самого дома нет. Но оказалось не так. Пройдя во второй двор, Иоанна увидела другое, уцелевшее строение. При свете спички отыскала звонок. На каждой двери их было по два, по три. На лестнице темень, хоть глаз выколи, окна забиты фанерой.
— Пан Уриашевич здесь живет?
— Нет!
Через минуту, когда глаза привыкли к темноте, Иоанна увидела перед собой дядю Конрада.
— Нет! — повторил он. — Здесь проживает гражданин Уриашевич.
— Это я, Иоанна. Дядя, вы, наверно, не узнали меня.
Тот не произнес ни слова, не предложил войти. Только отступил в сторону, как бы пропуская ее. Комната в конце коридора — большая, с высоким потолком — была вся заставлена мебелью. Он указал Иоанне на кресло. А когда протянул ей сигареты, Иоанну неприятно поразили его глаза. Один — закрытый черной повязкой, второй — холодный, умный, испытующий.
— Я читал в газетах, что ты собираешься остаться в Польше.
— Да, собираюсь.
Она повторила ему, что уже говорила в интервью. Что хочет поделиться своим опытом с коллегами на родине.
— Гм. И сама тоже будешь танцевать?
Иоанна рассмеялась резким, гортанным смехом.
— Посчитайте, дядя, сколько мне лет! — Она была моложе Ванды, но и ей было уже около сорока. — Можете не волноваться! Балерины рано оставляют сцену. Я еще до войны перестала танцевать.
По его лицу было видно: старается сосчитать, сколько ей. Но это не входило в ее планы. Ей нужно только, чтобы он принял к сведению этот факт, а не раздумывал над ним.
— Начну преподавать. Может быть, открою балетную школу. А в театре… в театре роль моя сведется к тому, что балеты буду ставить.
Он терпеливо все выслушал. И критические замечания о польском балете, и в чем причины его упадка, и оценку отдельных талантов: польский балет всегда ими блистал.
— Если я правильно тебя понял, — заключил он, — ты пришла меня успокоить относительно твоих выступлений. Благодарю. Но если ты переменишь свое решение, не считай себя ничем связанной. Пожалуйста, танцуй. Танцуй открыто, как в Париже. И можешь не приходить и не объяснять, почему ты не сдержала слово. Вообще я освобождаю тебя от родственного долга навещать меня.
Он был еще неприятнее, чем представлялось ей по воспоминаниям. Нетерпимое, враждебное отношение ко всему, о чем ни заходила речь, вывело ее из равновесия. Но она сделала над собой усилие.
— Нет, дядя, вы ошиблись! Я к вам с просьбой пришла.
Не давая сказать, в чем же просьба, он перебил:
— Единственное, что я могу для тебя сделать, это избавить от унижения.
— Не понимаю.
— Получать отказ, по-моему, унизительно. А я всем отказываю, всем подряд, кто только ни просит меня о протекции в расчете на мои политические связи и служебное положение.
Иоанна засмеялась было, но тотчас смолкла. Мысль о просьбе, которая привела ее к дяде, не настраивала на веселый лад.
— Нет, нет, — сказала она тихо. — Я хотела попросить вас совсем о другом.
Но стоило ей заговорить, как уверенность покинула ее. Запинаясь на каждом слове, кое-как изложила она главное: ей кажется, пора уже родным с ней помириться. Столько лет прошло, из близких мало кто в живых остался, все переменилось. Мать с сестрами могли бы уже предать забвению ее опрометчивый шаг.
"Лабиринт" (1960) - книга о Ватикане. Рассказывая историю хождения своего героя по мукам католического ведомства, Бреза дает яркую картину жизни Ватикана.
В книге "Стены Иерихона" действие происходит в канун второй мировой войны, автор показывает правящую верхушку буржуазной Польши 1926-1939 годов, дает точные социальные портреты представителей "санации", обнажает их эгоизм, нравственную нечистоплотность, интриги и личное соперничество, что привело Польшу к катастрофе 1939 года.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В антологию включены избранные рассказы, которые были созданы в народной Польше за тридцать лет и отразили в своем художественном многообразии как насущные проблемы и яркие картины социалистического строительства и воспитания нового человека, так и осмысление исторического и историко-культурного опыта, в особенности испытаний военных лет. Среди десятков авторов, каждый из которых представлен одним своим рассказом, люди всех поколений — от тех, кто прошел большой жизненный и творческий путь и является гордостью национальной литературы, и вплоть до выросших при народной власти и составивших себе писательское имя в самое последнее время.
В сборник включены разнообразные по тематике произведения крупных современных писателей ПНР — Я. Ивашкевича, З. Сафьяна. Ст. Лема, Е. Путрамента и др.
Проза Новака — самобытное явление в современной польской литературе, стилизованная под фольклор, она связана с традициями народной культуры. В первом романе автор, обращаясь к годам второй мировой войны, рассказывает о юности крестьянского паренька, сражавшегося против гитлеровских оккупантов в партизанском отряде. Во втором романе, «Пророк», рассказывается о нелегком «врастании» в городскую среду выходцев из деревни.