Валлиста - [19]

Он невидяще уставился в пространство, но кажется, даже это потребовало определенных усилий. Я поудобнее уперся в стену, улыбнулся и изобразил терпеливое ожидание.

Наконец Лашин покачал головой.

- Что ж, - проговорил я, - как хотите. Вы ничего не обязаны рассказывать мне. - Я крутанул запястьем, и в мою ладонь скользнул кинжал.

Я мог бы просто извлечь второй из поясных ножен, но трюк с появлением оружия "словно из ниоткуда" обычно дает эффект. Он тихо пискнул и попытался продавить спиной стену - глаза широко раскрыты, губы плотно сжаты, зубы стучат.

- О, не бойтесь, - сообщил я, - я не собираюсь причинять вам вреда.

Он смотрел на меня так, словно не верил этим словам. Зря. Я выпрямился, подбросил кинжал в воздух, поймал его.

- Просто меня сильно расстраивает, когда я не получаю ответов на свои вопросы. Поэтому я, пожалуй, найду лорда Атранта и перережу ему глотку, мне от этого станет легче. Прошу меня простить.

Я сделал шаг, и он воскликнул:

- Нет!

- Хмм? - я остановился и повернул голову.

- Пожалуйста.

- Тогда расскажите, почему вы так расстраиваетесь, когда я спрашиваю об этом. Я ведь не прошу выдать какую-то военную тайну - просто хочу понять, почему вас это так волнует.

Я, конечно, мог бы сейчас поэтически описать, как я наблюдал за внутренней борьбой в его глазах, и все такое; но - нет. Никакой борьбы. Он сломался.

- Хорошо, - сказал он. - Это потому, что в том, что случилось, был виноват я.

- Продолжайте, - кивнул я.

Процесс вытягивания информации у того, кто знает, как ее не выдавать, включает в себя, во-первых, поиски нужного инструмента, а потом подходы со всех сторон, так и этак, используя уже известное для получения того, что пока не выплывало на свет. Но с типами вроде Лашина все проще: как только такие начинают говорить, они раскалываются полностью, до донышка, и надо лишь вычленить из потока информации именно то, что нужно, и в правильном порядке. А сейчас мне не пришлось волноваться и на этот счет, из него просто все выплеснулось.

***

Вам следует понять, сударь, что служба является нашей семейной традицией. Даже в последнее правление Дома Иссолы, когда многие мои соплеменники получили владения и жили с них как высокородные, моей семье этого не выпало. Для нас величайшей отрадой всегда былы служба другим.

Большая часть моей родни погибла во время Катастрофы, но я сам и еще кое-кто тогда был в Герцогствах, и потому прямых ее последствий мы избежали. Мы странствовали, мы искали тех, кто выжил и в чьих хозяйствах необходимо было навести порядок. В итоге ближе к концу Междуцарствия хотя, конечно, тогда мы не знали, что оно вскоре закончится, - драконлорд по имени Кана основал почтовую службу, чтобы принимать и передавать послания, и так я и узнал о Хаустауне. А вскоре после того, как я прибыл туда, предыдущий дворецкий оставил свой пост и я занял его место, на каковом с тех пор имею честь пребывать. Честь, господин, и если мне позволено будет сказать, также и отраду. Как говорила моя мать, хорошо что-либо делать - это хорошо, и хорошо сделать что-либо - это тоже хорошо, и это разные хорошо. Мне отраду доставляет скорее первое. Это помогает вам понять картину, сударь?

Мои обязанности, как правило, заключаются в том, чтобы заботиться о нуждах лорда Атранта и управлять прочими слугами, но раньше, когда мы еще жили в Хаустауне, мы нередко принимали гостей, и тогда я имел честь заниматься еще и ими, как пытался поступить и с вами, господин. Время от времени возникали и другие вопросы, однако все в основном сводилось к тому, чтобы делать то, что я привык делать и хорошо знал, как. Многие нашли бы подобное утомительным, но я - нисколько. Воистину, должен признаться, что мне было неуютно, если случайно требовалось совершить что-то, что не входило в мои обязанности. Однажды мне пришлось задавать корм лошадям, потому что у конюха была свадьба, на которую в качестве гостей ушли и его помощники - и от столь простого задания, причем мне все наитщательнейшим образом разъяснили, у меня, до сих пор помню, ладони вспотели. Смейтесь, если пожелаете, но это так. А еще был случай, когда мне пришлось стать камердинером у принца Ферунда, когда он нанес нам внезапный визит, и я все время был на волосок от паники - не потому что это был принц, а потому что я не привык к обязанностям камердинера.

Таков уж я, сударь. Такова моя натура. Полагаю, вам важно будет это понять, если вы хотите точно знать, что и почему случилось.

Мы, разумеется, ощутили происшедшую Катастрофу - и семейство лорда Атранта в Хаустауне, и я на равнинах Сунтры. Однако самая примечательной чертой Междуцарствия, насколько можно понять по их рассказам, оказалось то, сколько мало оно отразилось на их хозяйстве. Лорд по-прежнему время от времени получал заказы, а его сбережений было вполне достаточно, чтобы не беспокоиться о столь низменных материях, как заработки.

Так было, когда родился сын лорда Атранта, в начале Междуцарствия, и так было примерно Оборот спустя, когда туда пришел я. Рождение ребенка стало, без всяких преувеличений, праздником для всей семьи, как и для слуг, степень их ликования вы, вероятно, можете представить, хотя личного опыта в данном отношении у меня и нет. Мой господин нанял кормилицу и няньку, и после некоторого всплеска жизнь в нашем хозяйстве вновь вошла в размеренную колею. Юный господин рос, как растут все дети, и вскоре для него наняли также гувернера. Это был живой и любопытный ребенок, который, разумеется, любил рисовать, а еще обожал заглядывать во все углы и чуланы; из вторых рук знаю, что нянька с ног сбивалась, но в жизнь нашего дома он на свой манер вписался превосходно.