Валентина Серова. Круг отчуждения - [5]
Впрочем, чрезвычайно часто повторяющаяся история о том, что Валя год в Москве молчала, кажется невероятной.
К матери приходили гости, и девчонку заставляли что-нибудь почитать. Думаю, особенно настаивать не приходилось, она никогда не канючила, не стеснялась, напротив, очень любила рассказывать наизусть детские стихи, пела складные украинские песенки и делала это с превеликим удовольствием. Но это только дома. Для знающих толк людей, которые могли оценить, как хороша маленькая артистка. А ровесников на улице смешила своим южным говорком: «Какая смешная Валька!» И поэтому предпочитала иногда помалкивать, из гордости, хотя большей пытки для живого ребенка не придумаешь. Она росла общительной, и ей, конечно, было что рассказать. Но девочка умела слушать, как говорят другие. Слух от Бога ей достался отменный. И Валя поняла: так, как говорила она, не говорили ни капельдинеры в театре, ни дядьки-билетеры. Так болтали домработницы, уличные торговки на базаре. Малороссийский акцент, столь милый и естественный у бабки с дедом, совсем не подходил театральному миру 20-х годов со всем его непостижимым разноголосьем. Валька бывала с матерью решительно на всех знаменитых и шумных премьерах. Она слушала шутовские скороговорки вахтанговских масок, резкие, острые реплики мейерхольдовцев, высокую речь великих мхатовцев. Музыка голосов незаметно делала свое дело. Постепенно южный говорок исчезал.
Валька была разговорчива. И потому она приставала к матери: «Мамо! Як говорить: або кабонец, або порося?» Ехидная девка сил нет как любила уколоть Клавдию: «Мамо! Не кажи сэрняки, кажи спички!»
В общем, история с задумчивой, стеснительной девочкой, обходящей сторонкой ребят во дворе, к нашей героине не подходит. Ну не мог такой ребенок год молчать, никак не мог! Когда же это здоровые дети, энергия так и рвется наружу, молчали год?! Тоже выдумка, милая ошибка самой Валентины Васильевны. Или — внутреннее самоощущение.
Она была задира и драчунья, это наверняка. Но ее любили. Не могли не любить — слишком забавная. Украинский она не забыла и лихо, смешно вставляла словечки — для выразительности. Смешила соседей по квартире, ребят во дворе, актеров театра Каверина. Непоседа. Озорница. Куплеты из «Бабьих сплетен» поет, не детонируя и не путая слов. Музыку из «Киноромана» насвистывает, а грустный старинный романс, что поют в «Без вины» дуэтом Шмага и Незнамов, исполняет одна — на два голоса!
Валентина будет актрисой — вот уж в чем никто из друзей не сомневался. Школу она не любила, слишком скучными и длинными казались уроки. Что-нибудь сыграть — другое дело. Физкультурные смотры, агитбригада — это пожалуйста. Летом, когда начинались каникулы, Валя уезжала с Роднушей на гастроли.
В семь лет Валентина внезапно почувствовала, что мама не просто так мама, она — женщина и Валька — тоже крошка-женщина. Острый, чуть исподлобья взгляд — и глазастый ребенок привлекал чье-то внимание. Какая-то связь устанавливалась мгновенно, на девочку смотрели пристально, приглядывались. Близких раздражало ее невольное кокетство. Раздражение смешивалось с материнским, вполне понятным тщеславием. Красивый ребенок! Театральные друзья не просто любовались Валей. Они убедительно и настойчиво доказывали матери, что девочку надо срочно показать на сцене. Против этого Клавдия Половикова возражать не могла. Может быть, это и непедагогично — тащить малышку на сцену, но Валька же — готовая артистка!
И как только маленькое чудо произошло — дочь заговорила гладко, безупречно, по-московски, — Клавдия Михайловна привела Валентину в театр.
Первая роль, сыгранная Валей, — мальчик Давид, юный патриот в спектакле «Настанет время», поставленном в 1928 году в театре Каверина. Собственно, такие роли в театре играют травести — взрослые маленькие женщины в искусственных мальчишеских париках соломенного цвета и со следами активной работы гримерш на лице. Поэтому талантливая девочка была настоящей находкой. Сохранилась старая фотография: Валя — Давид с мамой на сцене. Лицо серьезное, сосредоточенное, важное. Нежный подбородок, острый мальчишеский нос, упрямые губки бантиком. Короткие темно-русые волосы. Слишком длинные для небольшого роста руки. И как это ни странно, ни намека на ту легендарную, будущую женскую красоту. Самое интересное — на фотографии 28-го года малышке ну никак не дашь больше девяти — десяти лет!
Конечно, Валя волновалась.
Клавдия Михайловна Половикова, известная талантливая московская актриса, играла роль героической вдовы фон Вигге. Она была уверена в себе и, как всегда, энергично готовилась к выходу. Рядом с ней в гримерной — давно готовый, вызубривший роль назубок, бледный, полный решимости сразить наповал премьерную публику и в то же время замирающий от неведомого чувства встречи с залом сидел сын погибшего генерала Витте. Наконец спектакль начался. Все шло как надо. Старательный Давид с блестящими неправдоподобно огромными серыми глазами звонко и четко выкрикивал фразы. Внизу, за рампой, за оркестровой ямой, в темноте и полной тишине сидели восхищенные зрители.
Потом коллеги говорили: это талант. Клавдия Михайловна и сама видела, что ее девятилетняя дочка — настоящее, изысканное творение гармонии. Она была теперь уверена — у девочки не будет проблем в будущем. Клавдия Михайловна была чрезвычайно довольна. Природа, она сама и «мерзавец Васыль» вместе постарались и дали дочери все необходимое. Будет красивой, очень скоро расцветет красотой совершенно неповторимой, даже немножко сверх необходимого, выразительной и яркой, а пока — нежная, обаятельная, никакой зажатости, неловкости на сцене. Прекрасный голос, абсолютный слух. Но главное все-таки — характер, сила воли, желание справляться со всеми трудностями.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.