Валентина Серова. Круг отчуждения - [4]
Клавдия Михайловна в глазах дочери являла собой лучший пример городской прекрасной дамы, достойной восхищения и поклонения. Конечно, Валя видела: комнатушка их убога и тесна. Платья перешиваются и перелицовываются, переходя от старших к младшим. Но Роднуша молодая, красивая, веселая. Иногда она брала дочку с собой в трактир, где кормили артистов, для них был заведен свой стол. В Каретном ряду, совсем недалеко от Лихова переулка, располагался сад «Эрмитаж», и там — чудный трактир в русском стиле, с русской же печью, что особенно смешило Валю, потому что печь она помнила по дому в своих далеких Пасуньках.
Маму окружали приятели, поклонники — кто побогаче, кто победнее. Много говорили дома о некоем Лео Ройсе, роскошном человеке американского происхождения, видимо, дипломате. У Роднуши, поняла Валя, закрутился с этим Лео бурный роман. Потом он куда-то пропал, и связь с иностранцем никаких пагубных последствий для семьи, слава Богу, не имела.
Зато, пока иностранец не исчез, магазины, освещенные фонариками, обернутыми в бронзовые листья, украшенные смешными гипсовыми фигурками толстопузых малышей с факелами, добродушно встречали маленькую Вальку. Вкуснющее печенье, продаваемое здесь, никак не походило по вкусу на любимую деревенскую макуху.
Другая жизнь, другая. И самое изумительное, что Валентина увидела в Москве, — диковинные автомобили, которые с бешеной скоростью сновали между испуганными лошадьми. Другая реальность неслась навстречу, и расстояние уже сокращалось. Необычная жизнь ждала ее впереди.
Но все же главные впечатления провинциальной девочки связаны с театром.
Театральная жизнь в Москве кипит. Разговоры, споры вокруг сценической эстетики Всеволода Мейерхольда. Новая техника — биомеханика. Мастер явил миру златовласую Стеллу — новую женщину Мусю Бабанову. Все новое, новое, новое.
Валя знала, что мама — актриса. Но что это такое — не понимала.
Впервые попав в театр, сначала растерялась — что за место такое странное? В зале кого только нет: и нарядные дамы, и господа в причудливых белых туфельках на мягком ходу, и простые мужики в грубых вонючих сапогах. И никто никого не знает. Зачем собрались? Но вот открылся занавес... и она повела себя как самая настоящая деревенская недотепа!
Шел спектакль «Бабьи сплетни» Карло Гольдони. Мама играла роль прачки. Вальку сразу оглушили музыка, пение, искрометные, как украинские частушки, женские перебранки. Она, конечно, ничего ни в разговорах, ни в сплетении интриг не понимала. И среди шумных баб — болтливых итальянок — свою мать не узнавала. Но вот взвились пестрые юбки, белые переднички, бабы пустились в пляс, и Валька неожиданно узнала: лучшая, отчаянная, бешеная плясунья — ее Роднуша!
Приподнялась:
— Мамо?
На нее тут же зашикали.
Тогда она вскочила на стул и закричала во всю глотку:
— Це ж моя мамо! Дывитесь! Це ж моя мамо!
Тетки, Наталья и Маша, тут же схватили ее и поволокли из зала.
Она все никак не могла уразуметь: разве не самое важное — немедленно сообщить всем собравшимся в зале незнакомым людям, что Роднуша на сцене!
Привели рыдающую скандалистку за кулисы.
Как отчитывал ее дядя Федя Каверин! Как смеялись Вечеслов, Оленев, Царева, Цветкова!.. Мама не слишком рассердилась. Да и сама Валька, когда от горькой обиды отошла, быстро поняла, что выходка ее всех вокруг скорее порадовала, чем огорчила. И еще Валька почувствовала, что Роднушу любят. Не только свои, но и зрители.
Молодые театралы влюблялись без памяти в ту пору не только в новую женщину Мусю Бабанову. Клавдию Половикову, блиставшую в театре Каверина (студии Малого театра), встречали с не меньшим восторгом. Кручинина в «Без вины виноватых» удивляла знатоков тонкостью трактовки.
— Видели «Без вины» у Каверина?
— А где билет достать!
— Вечеслов — Незнамов! Оленев — Шмага! Царева — Коринкина! И все вне традиций... Все по-каверински искрометны!
— Все хороши! Но лучше всех Клавдия Половикова!»
...Девушка из деревни стала в Москве героиней моднейшего спектакля «Кинороман», восхищала аристократизмом и изысканностью видавшую разных актрис Москву. И уж представить себе, что эта дама совсем недавно нянчила чуть ли не дюжину деревенских братьев и сестер на Украине, никто бы не мог.
«— Видел «Кинороман» у Каверина?
— Три раза!
— А я — четыре!
— Половикова для такого сына, как Вечеслов, молода!
— Зато — хороша!
— За Клашу Половикову сто красавиц Гоголевых отдашь с обаяшкой Марецкой в придачу!» (Реплики театралов приведены в книге М. Волиной.)
«Кинороман», постановку, гремевшую в Москве 1926 года, Валя не понимала, но каждую реплику знала до малейшей интонации. Клавдия Михайловна играла возрастную роль Карин Брагг.
«Не умеешь говорить по-русски — молчи!» — как-то сказала Вальке Роднуша.
Про первый год, проведенный Серовой в столице, обычно рассказывают так: поначалу разговорчивые москвичи девочку пугали. Валя сидела в доме и боялась даже выйти одна на улицу. Разговаривала шестилетняя Валя только на малороссийской мове. Быстро, звонким, певучим голоском.
«...В Москву В. Серова приехала из украинского села, где воспитывалась у бабушки. И в первый же день ребята во дворе жестоко высмеяли ее певучий и мягкий южный говорок. Конечно, обиделась, поплакалась, маме пожаловалась. Год почти на все попытки заговорить с ней отвечала лишь кивком: да, нет. В девять лет она уже играла на профессиональной сцене вместе с матерью. Разумеется, от мягкого говорка и следа не осталось», — пишет В. Алейникова.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.