Валентина Серова. Круг отчуждения - [7]
Воспитание дочери нелегко давалось Роднуше. Младшая в семейном женском квартете, Валя часто слышала в свой адрес обидные упреки. Намеки на скрытые наследственные грехи и пороки — от «Васыля». Росшая без отца и отца не знавшая, она верила матери. Наслоение непонятных детскому уму изломов человеческих отношений, которые она увидела и узнала очень рано в своем доме, могло повлиять на ее психику.
Половиковы, мать и дочь, часто появлялись на одной сцене. Женщина и ребенок. Ребенок превращался в иную женщину. Более одаренную, по-особому притягательную. Мать пристально наблюдала за дочерью. Гордость соседствовала с ревностью. Странное, тяжелое чувство постепенно прогрессировало. Ревность порождала резкость в отношениях.
Сказать, что Роднуша чему-то принципиальному учила Валю на сцене, значит преувеличить. Актриса Клавдия Половикова усвоила классическую манеру Малого театра со свойственным времени революционных перемен налетом героического романтизма и патетики. Тем не менее она передала дочери свой сценический талант, смелость, наблюдательность. И еще — чувство премьерства, наследственное... Впрочем, Валентина была еще дитя...
И дитя современное — резкое и непосредственное. Именно эта непосредственность пугала и настораживала Роднушу.
Тосковать и дальше в школе Валька не хотела: скука, считала она, — самая страшная болезнь. Она же готовая артистка, у нее ролей в студии Каверина — некогда взять учебник в руки. Покрутилась с ребятами у ворот театрального техникума, есть, конечно, взрослые парни, девушки. Но мимо нее никто не посмотрит. Она — заметная, хорошенькая, голос — самый звонкий. Знает столько театральных хитростей — тут ей нет конкурентов. Любому может рассказать, как одеться, как гримироваться, как читать стихи на прослушивании. Напрасно было бы ждать от нее глубоких знаний по истории театра: системы Станиславского, теорий Мейерхольда и прочее, и прочее. Но она выросла в театре и чувствовала сцену. Валентина знала о театре нечто значительно более важное. Знала, что театр — искусство грубое, в закулисных соображениях его гораздо больше простой технологии, чем может показаться; знала, что театр состоит из интриг, житейских, сиюминутных настроений, антипатий и привязанностей, случайных ссор и внезапных симпатий, семейных обстоятельств, бурных романов и трагических разрывов. Все это вместе дышит, бурлит, кипит — и рождается чудо! Она сама не раз присутствовала при таком рождении.
В 1933 году Валентина решила подать документы в Центральный техникум театрального искусства (ЦЕТЕТИС — сегодня РАТИ им. Луначарского). Лет ей явно недоставало, и она схитрила, подчистив себе метрику: 1919 год рождения исправила на 1916-й. Вот откуда, как утверждала сама впоследствии, происходит путаница с се возрастом. В четырнадцать лет она оказалась в списке допущенных к экзаменам. Между прочим, для девушки, поступающей в ЦЕТЕТИС, вполне зрелый возраст без всяких поправок.
На первом прослушивании обаятельный подросток Валька потрясла приемную комиссию. Читала басню Веры Инбер «Еж»:
Валентина выпалила стишок звонким, как колокольчик, голоском и потом после выразительной паузы — хитрая! — посмотрела исподлобья, махнула длиннющими ресницами и доверительно сообщила:
— А это был не еж, а ежиха!
Вся приемная комиссия — народные артисты, мхатовцы — хохотала, а председатель, Илья Яковлевич Судаков, не скрывал удовольствия и коллегам шептал:
— Ну черт девчонка! Бриллиант!
Ее приняли с ходу.
Роднуша ждала дочку в коридоре. Знакомый Клавдии Михайловны, старшекурсник Женя Кравинский, сидевший на приемных экзаменах, выскочил вслед за Валькой:
— Клавдия Михайловна! Ваша дочь принята единогласно, она сдала блестяще!
Училась Валентина недолго, но, видимо, с отчаянным интересом. Педагоги предоставляли юной нахальной поросли шанс пробовать свои силы в лучших пьесах русского классического репертуара. Студенты — народ самостоятельный и предприимчивый: очень многие актеры, начинавшие в 30-е годы, стремились на сцену, проучившись буквально месяцы. Работали порой полуподпольно — в драматических театрах, антрепризах, на эстраде. Иногда, конечно, такая практика преследовалась: вылавливая «недорослей» за столь недостойным занятием, отдельные мастера выговаривали им за дилетантство и самодеятельность, порой, случалось, исключали из институтов. Но, как правило, мудрые педагоги понимали — молодым нужна практика, а еще больше — заработок.
Начало театральной карьеры Валентины Половиковой сложилось как нельзя удачно:
«Когда я была на втором курсе, режиссер И. Я. Судаков просмотрел мои зачетные работы — роли Аксюши в «Лесе» и Марии Антоновны в «Ревизоре» — и пригласил в труппу Московского театра молодежи, где он тогда работал художественным руководителем».
Собственно, Судаков увел из ЦЕТЕТИСа два юных дарования — Валю Половикову и Пашу Шпрингфельда, способных ребят, одновременно отличившихся как в комических, так и в драматических ролях.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.