Валентина Серова. Круг отчуждения - [8]

Это вовсе не означало, что учеба Валентины завершена. ТРАМ создавался как учебный театр, условно его можно было назвать театральным училищем со своей постоянной сценой, своеобразным филиалом школы-студни МХАТ. Здесь преподавали мастерство знаменитые мхатовцы — Баталов, Грибов, Соловьев. Сюда приглашали совсем юных, начинающих актеров.

Учеба в ТРАМе включала в себя, помимо сценических занятий, разнообразный спектр молодежной комсомольской жизни во всей его полноте: субботники и шефские концерты всем коллективом с песнями и танцами. Валентина очень любила такие поездки, она знала множество русских и украинских песен.

Театр рабочей молодежи в мгновение ока превратился в ее родной дом. Эти первые годы, когда с раннего утра и до позднего вечера молодые, веселые, полные надежд, не знающие настоящих разочарований, плохо одетые, вечно голодные, отчаянно злые на работу, девчонки и мальчишки были неразлучными друзьями, стали для Серовой лучшими годами в ее жизни. Позже она вспоминала:

«Мы сами делали декорации, налаживали свет, красили помещение, мыли полы. Заповедь Станиславского о том, что театр начинается с вешалки, была для нас свята. Каждый из актеров чувствовал ответственность буквально за все происходящее в стенах театра.

Не знаю, откуда находилось время, но, кроме того, что я выполняла массу комсомольских поручений, я еще занималась спортом — плаванием, верховой ездой, волейболом».

В 1934 году известный московский театральный критик И.И. Юзовский рассказал читателям о новом театре:

«В Москве открылся новый театр — ТРАМ, Театр рабочей молодежи. Эти театры, в особенности наиболее яркий из них — Ленинградский, имели в свое время большой и заслуженный успех, как театры большого агитационного действия.

Но в своей работе они настаивали на методах, основанных на ложных пролеткультовских идеях, и зашли в тупик. Основная ошибка состояла в том, что театры рабочей молодежи противопоставляли себя профессиональному театру, выступали против старой театральной культуры на том основании, что это-де буржуазная культура, что, следовательно, у нее нечему учиться.

Эти театры уничтожили самое понятие «актер», заменив его понятием «взволнованный оратор» или «взволнованный докладчик». Они давали спектакли, в которых не хотели, да и не умели раскрыть сложную психологию людей, которых они показывали, заменяя все это публицистическими монологами и диалогами. Они демонстрировали, скажем, кулака, но не показывали во всем многообразии его классовую психологию, а сообщали об его идеологии.

Трамовцы имеют ряд превосходных агитационных спектаклей. Однако с ростом советской драматургии, с ростом требований зрителя глубоко показать человеческую психологию трамовцы оказались без оружия... С «взволнованным докладчиком» они бессильны были удовлетворить требования зрителя. Нужно было знание сложного искусства актера, искусства глубокого воздействия. Это искусство, создававшееся старой театральной культурой, отрицалось трамовцами.

И трамовцы призвали к себе на помошь тех, против которых в свое время наиболее резко выступали, — работников МХАТ. Судаков, Хмелев и другие пришли как постановщики и педагоги, и результаты их работы уже сказались. Мы имеем в виду два последних спектакля Московского театра рабочей молодежи: «Девушки нашей страны» Микитенко и «Продолжение следует» Бруштейн.

На сцене в спектакле «Девушки нашей страны» уже не «докладчики», но живые люди, они не только докладывают о своих мыслях и чувствах, но действительно думают и чувствуют. Мхатовцы помогли обнаружить интересные, многообещающие актерские дарования.

Однако учеба у МХАТ не предполагает отказа от лучшего трамовского опыта, от их достижений, от их публицистической заостренности и боевого духа, которым так характерен был ТРАМ. Не надо превращаться... в филиал МХАТ.

В «Девушках нашей страны» эти нужные традиции порой забывались. Временами рабочие ребята — комсомольцы и комсомолки — напоминали студенток или курсисток довоенного образца, — это сказывалось в интонациях, в жестах и движениях. Временами они казались слишком «интеллигентскими».

Спектакль «Продолжение следует» выправляет линию, боевой дух Театра рабочей молодежи чувствуется здесь больше, чем в предыдущем спектакле.

Пьеса Бруштейн «Продолжение следует» — актуальная пьеса о фашистской Германии. Недостаток пьесы — чрезмерно мелодраматическое подчеркивание различных событий за счет глубокого раскрытия психологии, образов фашистов. Но все же пьеса смотрится с напряженным вниманием. Трамовцы сумели дать волнующую характеристику событиям.

Трудность заключалась в том, что актеры играли не «себя», а немецких студентов, рабочих, социал-демократов, профессоров. Правда, порой иной немецкий студент сильно смахивал на рабфаковца, но вообще трудный экзамен выдержан трамовцами.

С абсолютной точностью И. Юзовский определил суть движения трамовцев и рассказал, чем, собственно, новый театр, куда по прихоти судьбы попала Валя Половикова, принципиально отличался от этого движения, что сулило ему действительно долгую жизнь — современный молодежный взгляд на вещи плюс настоящая мхатовская школа — и благодаря чему в итоге театр этот в отличие от своих многочисленных предшественников не только выжил, но и стал одним из самых популярных театров в стране.