Валентина Серова. Круг отчуждения - [10]
«Вряд ли знает трамовский зритель о горячих спорах, звучавших в 60-е годы по поводу пьесы Островского. Есть ли это «приторное приукрашивание» патриархального купеческого быта, как писал Чернышевский, или здесь разоблачается «бессмыслие самодурства», как утверждал Добролюбов? И действительно ли в образе Любима Торцова Островский дал опоэтизированное изображение «правды и совести русской народности»?
Время переставило акценты в пьесе. Нашего зрителя, как и театр, менее всего волнует «проблема Любима Торцова». Каков бы ни был процент приукрашивания отдельных элементов старого быта (а оно, бесспорно, имеется в пьесе), — слишком уж чужд зрителю весь этот быт, слишком неприглядны его основы, чтобы в какой-то мере обмануться в истинном его характере.
«Изверг естества»! — так называет самодура Гордея Карпыча Любим Торцов. Но не только ли самодур-купец является «извергом естества», человеком, нарушающим элементарные человеческие права своих ближних, родных, подчиненных? Не покажутся ли зрителю «извергами естества» (другого рода, конечно) и лица «страдательные» в пьесе, молодые люди купеческого дома, покорно склоняющие головы перед оголтелым самодурством...
...Заслуга театра, что именно эту тему — об «извращении человеческой природы», о «рабской форме» жизни в буржуазном обществе — он сделал основной в спектакле.
Зрители замечательно слушают пьесу. Своеобразным аккомпанементом происходящему на сцене служат почти непрерывные реплики из зала: то гневные, то насмешливые, то радостные реплики, звучащие порой на фоне — не будем скрывать! — многоголосого всхлипывания. И то, что зритель так искренно, так сердечно (слово это здесь, пожалуй, будет наиболее точным) воспринимает старую пьесу, говорит, что спектакль дошел в своем замысле...
...Любушка... показана исключительно мягко, ласково, лирично...»
«...Очень интересно разрешен образ Любови Гордеевны. Режиссура вполне разумно отошла от обычного трафарета этой роли («писаной красавицы» с золотыми косами) и, идя от непосредственных данных исполнительницы (В. Половиковой), создала вместе с актрисой очаровательный в своей необычайной свежести, юности и лукавой детскости облик девушки, почти еще ребенка...»
Н. Горчаков
«...Актриса Половикова создает необычайно трепетный и нежный образ молодой девушки. Она появляется на сцене белая, тонкая, задумчивая, робкая, грустная и полусчастливая. Ее эмоции задавлены, смяты. Ее чувства приглушены. Ее жест не развернут. Ее поступки недейственны. Она не умеет бороться, и, следовательно, она не умеет жить...»
Н. Лотков
«...Блестяще справилась с ролью Любови Гордеевны самая юная артистка ТРАМа — Половикова. Без надрыва, ровно, с большой мягкостью ведет она роль. Половикова... впервые получила большую центральную роль и вполне оправдала доверие...»
А. Высоцкий
А вот и возлюбленный Любушки, Митя, приказчик Торцова:
«Очень хорош Митя в исполнении Полякова — ясный, простой и одновременно очень сложный. За кротким и добрым Митей чувствуются тысячи других таких же Митей — пасынков российского капитализма».
Хорошего Митю — Валю Полякова Валентина привела к маме. Представила:
— Мама, это Валентин. Мой муж. Мы будем жить вместе.
Году в 1934-м Клавдия Михайловна получила небольшую двухкомнатную квартиру в доме на Никитской (где и прожила всю дальнейшую жизнь). К тому времени ей было 39 лет, две ее сестры, Мария и Наталья, вышли замуж.
Одну комнату отвели молодым. Валентин и Валентина жили шумно, беспечно, приходили за полночь, приводили с собой ораву друзей и подружек, и до утра смех, музыка, танцы. У Роднуши, за стенкой, своя жизнь, которой безалаберная Валька мешала, как никогда. Впрочем, терпеть Клавдии Михайловне пришлось недолго: видимо, молодой муж показался Вале, как и критикам, «одним из тысячи таких же других». Роман с Поляковым быстро закончился, и он покинул гостеприимную квартиру Половиковых. Были ли молодые расписаны, жили гражданским браком, как расстались — неизвестно, может, и миром. Однако на той фотографии спектакля «Бедность не порок», где Валентина — подбоченясь, в роли Любушки, одно лицо — мужское — стерто, сорвано до белого пятна. Словно на снимок попал некто, больно ранящий память о дивном ансамбле актерской юности...
Все впереди, зачем связывать себя скучным браком? Надоел Поляков — и нет его. У Валентины много соблазнов, поклонники, ухажеры, вечеринки, но все же профессия — самое интересное.
«В театре с самого его создания появилась подающая надежды Валя Серова, и так получилось, что мы с ней и ровесницы и одновременно шагнули на сцену и в кино, — вспоминала Татьяна Окуневская. — А познакомилась я с ней давно, в юности, на необычном семинаре, который организовало театральное общество.
Семинар задуман так: никаких лекций, все «мастера», а для нас великие артисты Хмелев, Качалов, Р. Симонов, Ильинский, Гоголева, Михоэлс могли с нами делать все, что им заблагорассудится, заниматься, сколько они захотят, чем захотят, как захотят.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.