Валентина Серова. Круг отчуждения - [11]

На открытие семинара пришли все «они» и все «мы». Для знакомства мы должны показать сцену из сыгранных ролей и сыграть заданные «ими» этюды.

Валя показывала сцену из спектакля их театра «Бедность не порок» и всех очаровала. Женственная, ни на кого не похожая, обаятельная, хорошенькая, маленькая, изящная, с серыми теплыми глазами со взглядом обиженного ребенка.

Мы все перезнакомились и от счастья подружились. Семинар длился весь сезон, а потом мы расползлись по своим весям. Валя блистала у себя в театре, у меня что-то получалось в моем. Я снималась, она снималась».

Роль Любушки в пьесе Островского была первой взрослой ролью Вали Половиковой. Раньше она играла девочек, мальчиков, подростков. Метр шестьдесят пять — в 70-е она казалась окружающим очень маленькой, а для того времени, когда актриса начинала свою карьеру, — весьма представительный сценический рост. Ее занимали в ролях травести скорее благодаря детской непосредственности, открытой улыбке, угловатости. Впрочем, постепенно и именно на сцене это ощущение исчезало. Валентина в жизни не производила впечатления красавицы. Никогда, ни по каким канонам и стандартам. У нес были очень длинные руки, длинные ноги, фигура мальчишеская, прямая: широкие плечи, узкие бедра, попка плоская. И большая высокая грудь. В общем, что называется, непропорционально сложена. И физиономия — скорее забавная, смешная. Но когда выходила на сцену — потрясающий эффект! Возникало ощущение внезапного чудесного перерождения, не только внутреннего, но и внешнего. Менялось все — ее лицо, повадка, ее сценическая форма.

В те годы актрисы кино походили друг на друга, как родные сестры, не чертами лица или обликом, а некоей уверенной и проверенной формой официального оптимизма. У маленькой Половиковой эта форма начисто отсутствовала. И первый фильм, в котором она снялась, абсолютно выбивался из общего ряда, странный, невообразимый по восприятию, совсем не похожий на картины о молодежи и о любви, которые выходили на экраны в 30-е годы.

В судьбе каждого актера есть мистический поворот судьбы. В ранней юности Валентине выпала удача, редкая по тем временам — вторая половина тридцатых, апофеоз культа Сталина, — участвовать в съемках уникального соцмодернистского шедевра.

Валентина Половикова дебютировала в картине «Строгий юноша» у режиссера Абрама Роома по сценарию Юрия Олеши. Фильм этот положили навечно на полку, полвека он был совершенно неизвестен зрителю, тем не менее современные знатоки называют его одной из самых гениальных лент нашего кинематографа,

Сталинский декаданс. Невероятный стиль. Представим: античные герои оказались в среде комсомольско-спортивных парадов и оптимистически-радужного восприятия действительности в тот момент, когда она уже начинала проваливаться в прорву, и с необычайным рвением пытались эстетически и высокоморально осмыслить — но что?

Почитатели настоящего Олеши — не «Трех толстяков», а «Зависти», «Заговора чувств», «Смерти Занда» — знают особенный почерк сегодня почти забытого писателя (а Михаил Левитин в своем «Эрмитаже» много лет экспериментирует с удивительными олешевскими страстями).

Олеша — идеалист, романтик — искал созвучия абсолютным проявлениям чувств. Его герои постоянно сверяли свои поступки и мысли с некими максималистскими взглядами. Этих высоколобых философов-мечтателей, сгорающих от всевозможных страстей и совершенно неприспособленных к реалиям, Олеша заставлял жить в нашем мире. Но они, индивидуалисты и фантазеры, знали только воображаемый мир иллюзий своего создателя. Их города будущего неизменно оказывались декорациями, их мир не имел отношения к нашему, унылому и настоящему. Промучившись с ними и с собой не один десяток лет, талантливый Олеша бросил писать прозу. Но фильм — и это самое невероятное — сохранился, мы увидели его впервые в конце 90-х годов.

Прекрасный парк. Резная решетка. Нега. Море. Роскошная вилла. Гадкий тип смотрит вожделенно и алчно, как из моря выходит Афродита. К воротам виллы подъезжает авто.

Что это, где это? Из какой жизни роскошь и великолепие?

Читаем: «Советская власть окружила вниманием известного хирурга Степанова. Ему принадлежит дача, сад. Здесь он живет со своей женой, и живет при нем нахлебник Федор Цитронов».

Из машины выходит человек. Глазам не веришь. Он так похож на Сталина! Он старый, уставший психопат, этот профессор. Его услужливый приживал — фискал и предатель. Его красавица жена под неусыпным наблюдением. Тем не менее приводит в это чудное имение юного спортсмена-студента-поклонника. Любовь чиста, как слеза ребенка. Герой, похожий ка греческого атлета, невинен и прекрасен.

Мы попадаем на стадион. Древняя Греция? Двое юношей на легких повозках стоя управляют лошадьми. Затем они входят в античный же павильон, уставленный скульптурами олимпийцев. Это утопия... Компания не менее прекрасных собою юношей и девушек обсуждает смысл жизни, кодекс красивых чувств. И среди них неожиданно реальная смешная девушка. Она выходит на первый план, и живой звон заполняет утопию, сон постепенно растворяется. Может быть, именно это дитя фантазирует? Все герои произносят речи. Валя говорит. Все думают о чувствах и чувства свои выстраивают. Валя живет и чувствует.