Валентин Фалин глазами жены и друзей - [13]
В пору своего влияния – до и после работы в «Известиях» – муж старался быть полезным тем, кто нуждался в его помощи. Она могла заключаться в житейских мелочах (организовать врачебную консультацию, купить лекарство, достать к сроку билет на самолет и т. д.). Но нередко неподдельное участие, осознание того, что «если не я – то кто же», поглощало много нервов, времени, сил, заставляя пробивать бюрократическую стену.
Через годы эта помощь обернулась нам добром. В трудную осень 1991 года друзья поддерживали нас своей верой. Они звонили из Москвы и Ленинграда, разыскивали нас из-за границы. Искали, зная, что наш телефон прослушивался! Никогда не забуду разговор с вдовой Евгения Мравинского. Она звонила из Ленинграда:
– Передайте ему, что он – олицетворение чести, наша гордость, что мы все его очень любим и сумма нашей любви не даст ему погибнуть.
Спасибо, Александра Михайловна.
Я встречалась с ней всего однажды, когда она с Евгением Александровичем после концерта в 1982 году пришла к нам в гости (о концерте стоит рассказать отдельно). Она – первая флейта в его оркестре. Доброе, симпатичное лицо, гладко зачесанные волосы, неброский дорогой костюм – словом, облик женщины, которая не пытается за внешней эффектностью скрыть отсутствие природного ума и врожденной интеллигентности.
Наша маленькая собачка, проявляя к гостье особое расположение, облизала ей руки и принялась на свой лад укладывать ее прическу. Александра Михайловна со смехом приняла собачье объяснение в любви.
За ужином – неторопливая беседа, полная доверительности и взаимопонимания, философской возвышенности. А спокойствию предшествовали весьма бурные события.
Незадолго до концерта в Москве Е. Мравинский позвонил мужу на службу:
– У меня есть две возможности: либо вы меня примете, либо я покончу с собой.
– Евгений Александрович, у вас есть только одна возможность: мы встречаемся с вами в любое удобное для вас время. Если вам сложно выбраться сюда, я приеду к вам в Ленинград.
И тут пожилой маэстро поведал мужу о новых напастях. Его неувядающая слава раздражала. Особенно суетились люди, глядевшие на искусство как мышь на крупу. Ленинградские руководители управления культуры переманивали музыкантов из прославленного оркестра в другой, рассчитывая не столько поднять уровень последнего, сколько нанести урон детищу Е. Мравинского. В ход пускались недостойные методы: обещали предоставить квартиру, повысить зарплату, присвоить звание, в чем отказывали оркестрантам Мравинского. Самого же дирижера ставили, как водится, перед свершившимся фактом, приурочивая наибольшие гнусности к зарубежным или внутрисоюзным гастролям филармонического оркестра. Так и концерт в Москве оказался под угрозой срыва.
По уже не однажды пройденному пути (сколько раз он еще его пройдет!) Валентин начинает действовать. Звонки по правительственной связи одному, другому, третьему. Попытки убедить, что Мравинский (Рихтер, Пиотровский… можно подставлять и другие известные на весь мир имена) у нас один, что он – наше национальное достояние, что за границей он был бы взлелеян, но, к счастью, живет у нас и т. д. Наконец, относительная удача: договорились, что вопрос о перемещении оркестрантов будет решаться не в обход, а вместе и по согласованию с маэстро.
Итак, концерт. Он был, увы, последним в Москве. По обыкновению, мне пришлось ехать на него одной. Муж задерживался на работе, но обещал приехать к началу.
Редко я видела столько страждущих перед Большим залом Консерватории. Неведомо, какими путями они проникали в само здание – мест было явно меньше, чем вошедших в зал. Билетерши ловили зайцев, а те, занимая первое попавшееся свободное место, пытались слиться с публикой. Совсем молодой курсант, увидев рядом со мной пустующее кресло, умоляющим голосом уговаривал меня разрешить ему сесть:
– Я тут же освобожу его, когда ваш муж придет. Это только на время, иначе меня выведут из зала.
С третьим звонком я сдалась. Валентин не пришел. Праздник померк. А я так готовилась к этому вечеру: ведь это счастье – рядом с любимым слушать прекрасную музыку. Надела строгое вечернее платье оливкового цвета, обувь цвета старой бронзы. Во мне самой звучала музыка. Словом, все соответствовало, но… Валя не пришел.
Публика была особенно торжественна. Ведь происходило нечто очень значительное. Оркестр исполнял сцены из балета «Щелкунчик» П.И. Чайковского (дома у нас есть эта пластинка. Мы купили ее позже в память о маэстро и том вечере). Казалось, со сцены к слушателям обращался один живой организм, одна душа, один мозг. И над всем – гений Мравинского.
И вот – заключительная, самая красивая часть. Не сомневаюсь, что сердца просветлели, раскрылись навстречу музыке. В этот момент в директорской ложе (в зал не пускают) промелькнула голова Валентина! И мне кажется, что я лечу туда, где в балете парят над сценой, поддерживаемые множеством рук, Маша и Щелкунчик-принц.
Курсант благодарит меня:
– Вот видите, он не пришел.
– Пришел!
Возвращаясь к диссертации, скажу, что за три года муж написал их две: кандидатскую и докторскую. Работа над последней была завершена в два часа ночи. Наутро надлежало сдать ее на прочтение и ехать прямым ходом в санаторий. Самое время отдохнуть: напряженный труд выжал из нас все соки.
Десятилетия, прожитые под одной кровлей, в тесном, каждодневном общении с замечательным москвичом Владимиром Алексеевичем Гиляровским, чутким, удивительно живым и темпераментным человеком, встречи с представителями русской культуры, события начала XX века, как, например, 1905 год, — все это не могло не запомниться и не оставить в душе сильнейших впечатлений. Воспоминаниям тех дней и отданы страницы книги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Со многими удивительными людьми довелось встречаться протоиерею Валентину Бирюкову — 82-летнему священнику из г. Бердска Новосибирской области. Ему было предсказано чудо воскрешения Клавдии Устюжаниной — за 16 лет до событий, происходивших в г. Барнауле в 60-х годах и всколыхнувших верующую Россию. Он общался с подвижниками, прозорливцами и молитвенниками, мало известными миру, но являющими нерушимую веру в Промысел Божий. Пройдя тяжкие скорби, он подставлял пастырское плечо людям неуверенным, унывающим, немощным в вере.
Книга Николая Сергованцева — научно-художественная биография и одновременно литературоведческое осмысление творчества талантливого писателя-уральца Д. Н. Мамина-Сибиряка. Работая над книгой, автор широко использовал мемуарную литературу дневники переводчика Фидлера, письма Т. Щепкиной-Куперник, воспоминания Е. Н. Пешковой и Н. В. Остроумовой, множество других свидетельств людей, знавших писателя. Автор открывает нам сложную и даже трагичную судьбу этого необыкновенного человека, который при жизни, к сожалению, не дождался достойного признания и оценки.
Книга Н. Трущенко о генеральном секретаре ЦК ВЛКСМ Александре Васильевиче Косареве в 1929–1938 годах, жизнь и работа которого — от начала и до конца — была посвящена Ленинскому комсомолу. Выдвинутый временем в эпицентр событий огромного политического звучания, мощной духовной силы, Косарев был одним из активнейших борцов — первопроходцев социалистического созидания тридцатых годов. Книга основана на архивных материалах и воспоминаниях очевидцев.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.