В тени шелковицы - [19]

— Куда же путь держите?

— За канал, на Черне переселяемся, — с довольным видом пояснила Иолана брату.

— Дали вам надел?

— Дали, — кивнул Штефан, а Имро отметил, что не видит у шурина особого восторга.

Он вспомнил, как через несколько дней после того, как колонисты бросили свои хозяйства, шурин прибежал к нему на хутор и чуть не со слезами сообщил:

— Имрих, сюда едут колонисты из центральных венгерских областей, в колонии возле станции расселились уже несколько семей!

— Знаю, — ответил он.

— Откуда?

— Тут вон тоже трое появились. — Он указал рукой на поселок под глоговой рощей.

— Не может быть, как же мы их не видели?

— Они приехали с другой стороны, от реки.

— Когда? — спросил Штефан упавшим голосом.

— Позавчера.

— И там уже есть? — опасливо спросил Штефан.

— По-моему, да. Из трубы шел дым…

— Не может быть! Швегловское хозяйство должен был получить я! — со злостью в голосе воскликнул Штефан.

— Я тебе и раньше говорил, что этот кусок не про тебя, — успокоил его Имро.

— И все же пан Элемир обещал его мне. Наверняка он не знает об этом. — Шурин заметался взад-вперед по кухне, испытующе поглядывая на Имро. — Я схожу к нему, расскажу, что и как, он наведет порядок, конечно же, наведет порядок. — Штефан лихорадочно искал шапку, хотя она висела на виду.

— Да успокойся ты, ведь тебе чего-то дают, — уговаривал его Имро, но Штефан распалился до предела.

— Пойдем со мной, говорю тебе, пойдем, потому что нас обделят! — дергал он Имро за рукав. — Пан Элемир помнит меня, как не помнить! Пошли со мной, потому что и к Речному кто-нибудь вопрется, и ты останешься на бобах, пошли!

В конце концов Имро дал себя уговорить, и они вместе отправились в Лель.

Полдня прождали они пана Элемира на конном дворе. Смеркалось, когда во двор вкатила его бричка, и они бегом пустились к лестнице господского дома, чтобы там униженно встретить долгожданного благодетеля.

Он заметил их, подошел. Настроение у него было явно приподнятое, от него пахло мускатным вином.

— Ну, как дела, Бокрошко? — спросил он Штефана. — Зачем пожаловал?

— Вельможный пан, — ободренный таким обращением начал Штефан, — несправедливость творится, хозяйство, которое вы изволили мне обещать, заняли приезжие из центральных областей. Вы знаете, у меня семеро детей, я всегда поступал, как вы говорили нам на собраниях, что ж теперь-то… — Он чуть не расплакался.

— Погоди, Бокрошко. — Пан Элемир силился припомнить, что же именно обещал он бедняге, стоявшему перед ним. — О каком хозяйстве речь? — спросил он наконец, сообразив, что все позабыл.

— Да Швеглово, за глоговой рощей.

— А-а, — вспомнил он. — Это целое имение, тебе, Бокрошко, с ним не совладать. На таком непросто хозяйничать, с большим хозяйством ого-го сколько забот! — вздохнул он, похмыкал и добавил: — А налоги? Представляешь, сколько надо платить налогов? Мне вот тоже повысили, и порядком. Ты получишь что-нибудь, не бойся, что-нибудь получишь, — заключил он веско.

— Спасибо, благодарю покорно. — Штефан оживился, обнадеженный. — Да я и за меньшее буду благодарен незнамо как, нам ведь абы прокормиться.

— Прокормитесь, прокормитесь, — посулил пан Элемир. — Ну, мне пора. — И он так стремительно ринулся вверх по лестнице, что Штефан даже не успел поцеловать ему руку.

— А ты чего молчал? — напустился шурин на Имро, когда они вернулись к нему домой.

— Как было говорить? Да и зачем? — возразил Имро, и Штефан больше ничего не сказал, словно признавая справедливость его слов. — Сколько же вам дали? — спросил Имро в свою очередь.

— Семь моргов.

— А дом чей?

— Ты бывал когда в Черном? — спросил Штефан вместо ответа.

— Одно лето на жатве там был.

— Не знаю, стоял ли уже этот дом в ту пору. Ему всего пять лет, самый крайний, первый от канала, — пояснил Штефан. — Жил там какой-то Гатяпка, мелкота, на коровах пахал.

— Что ж, новый дом, тебе повезло все же, — заметил Имрих.

— Да только из камыша он, — кисло протянул Штефан.

— Ну и что? — вмешалась Иолана. — Зато оштукатурен хорошо.

— Это верно, — признал муж.

— И крыша шиферная, — похвалила Иолана свой будущий дом.

— Шиферная, точно, — снова поддакнул Штефан.

— Завтра, значит, уезжаете? — спросил Имро.

Иолана со Штефаном молча кивнули.

— Прийти помочь вам?

— Да не надо, парни помогут. Управляющий обещал дать лошадей, — отказался Штефан.

Они умолкли и долго сидели в сгущавшейся темноте.

— Я засвечу. — Имрих встал, когда в хате почти ничего не было видно.

— Да ладно, пора идти. — И Штефан тоже встал с лавки.

— Приходи когда в гости, посмотришь, — растроганно пригласила Иолана.

— Да уж зайду, — обещал Имрих.

— Тебя еще не вызывали? — спросил шурин, когда они вышли во двор. — Могли б уже дать знать.

— Не вызывали.

— У Речного пусто покамест…

— Да, — только и сказал Имро.

— Ну, бывай здоров, — попрощался Штефан и пошел.

Иолана обняла брата, и хотя такое нежное прощание немного удивило его, он ответил ей тем же.

— Только не теряй голову, если случится что, не теряй, — с упором повторила она. — Ты не старый еще, новую семью завести сможешь, ей-богу!

— У меня есть семья, — с усмешкой отвечал он. — За меня не беспокойся.

— Не принимай близко к сердцу, чего не след. Я знаю, ты добрая душа, таким, как ты, советовать трудно, все одно не послушаешься, и все ж таки не изводи себя зазря, не мучайся. Имро, я тебя насквозь вижу, меня ты не обманешь, лучше меня никто тебя не знает.