В тени шелковицы - [15]

— Пришел, — с улыбкой обернулся к нему Штефан. И тут в глубине двора раздался короткий пронзительный поросячий взвизг.

— Вот и закололи уже, ловко, — с одобрением заметил маленький.

— Управляющий разрешил заколоть кабана, — пояснил Штефан Имро. — И еще послал кучера к виноградарям в Ветерное. Привезет оттуда бочонок вина. А бабы сейчас гуляшом займутся, котел уж наготове, — причмокнув продолжал он. — Пожарят и отбивные, вечером выставят угощенье.

Имрих с удивлением покачивал головой. И подумал про себя, что Штефан так и не сказал еще, зачем, собственно, звал его в имение.

— Чего ты хотел от меня? Иолана вчера говорила, что я тебе нужен, — сказал он вслух.

— Да, чуть не забыл. Пошли, времени у нас мало, — хлопнул себя по лбу Штефан и потащил Имро за собой, к батрацким квартирам.

— Сейчас отправится демонстрация на лошадях, быстренько ступай переоденься, — торопливо пояснил он. — Ты, я знаю, добрый конник, помню, как скакал на лугу у Гольдоша. Я сказал о тебе Каролю Орсагу, он вот-вот появится, пошли к нам, переоденешься в народный костюм.

— А куда поедем?

— Прокатитесь на лошадях по поселкам колонистов.

— Это еще зачем? — упирался Имро.

— Не смеши! Чтоб они скорей убирались к чертовой матери, — разозлился Штефан.

— Я сроду не носил народного костюма.

— Он уже приготовлен, у нас лежит.

— А где я коня возьму?

— Будут кони, управляющий распорядился взять в имении. Ну и еще где наберут, если понадобится, хозяева два-три часа обойдутся и без них.

Имрих нехотя переоделся. Ему было не по себе, не очень-то он любил лезть на глаза.

Натянув широкие белые порты, он затянул шнурок на поясе потуже, и порты держались, хотя были великоваты. Остальное было более или менее впору.

— Скажи спасибо, что я сообразил сказать о тебе. Ведь это какой удобный случай, чтоб тебя заметили. Кто теперь посмеет сказать, будто Имрих Бенё не преданный мадьяр? — без умолку молол шурин, пока Имро переодевался. — Умей я сидеть в седле, тоже отправился бы, — сознался Штефан, поясняя, отчего он лишил себя такой блестящей возможности.

Имро отмалчивался и хмуро разглядывал себя в зеркале.

Да, не очень-то уверенно чувствовал он себя в навязанной ему роли, но отказаться не хватало решимости.

Они вышли во двор. У ворот уже выстраивался отряд — десяток возбужденных парней, тоже наряженных в народные костюмы, подскакивавших в седлах. Среди них выделялся заносчивым видом предводитель отряда двадцатипятилетний Каролько Орсаг, сын богатого мужика из Брежков, известный бузотер и бабник. Не было в округе гулянья, на котором Каролько со своими дружками не устроили бы какой бучи.

Каролько гордо восседал на собственной лошади, да и остальные конники, по большей части холостые парни из богатых домов, прибыли верхами на своих лошадях.

Остальные разряженные участники шествия дожидались лошадей — их уже выводили из конюшен.

Имро достался резвый гнедой жеребец. Раздобыли ему где-то и седло. Когда Имрих вскочил на коня и оттуда, с высоты, оглядел знакомые и незнакомые лица внизу, он осознал важность момента, уверенность в себе окрепла, он улыбнулся и, отыскав взглядом Гильду, помахал ей.

И она с гордым видом, помогая себе руками, объясняла что-то Иолане и другим женщинам, обступившим ее и с явным интересом слушавшим ее рассказ.

Из конторы во двор вышел управляющий с венгерским флагом в руках и протянул его Каролю.

Кароль, уперев древко в кожаное седло, развернул флаг и дал знак трогаться.

Под ликующие крики собравшихся граждан кони двинулись вперед, но, выехав на шоссе, несколько умерили шаг, потому что навстречу им от реки ехал грузовик, крытый брезентом.

Лошади, отступив к обочине, пошли шагом. Поравнявшись с ними, шофер немного притормозил. В кабине сидел дорожный мастер Шланк, а рядом — пани Эма! Кузов был битком набит, брезент даже распирало.

Затем отряд перешел на рысь, направляясь в поселок колонистов у рощи.

Проехав через рощу, всадники разобрались по трое и, растянувшись по дороге, с Каролем и флагом во главе легким танцующим шагом проследовали туда и назад мимо домов колонистов. Кароль махал флагом, остальные дружно скандировали:

— Проволочники, вон! Проволочники, вон!

Вернувшись к роще, они перестроились и марш свой повторили, теперь, правда, лошади шли рысью, поэтому крики были слышны уже не так отчетливо.

Они повторили все еще в третий раз, галопом промчались через поселок, дико улюлюкая и крича уже что-то совсем неразборчивое, и исчезли в роще.

Так они объехали все окрестные поселки колонистов и вернулись в имение уже ночью. Пиршество было в самом разгаре.

13

В тот момент, когда Имро, сидя в седле, помахал Гильде, которая с гордостью улыбнулась ему, она и не подозревала, как еще все обернется, и получится совсем не то, что мысленно представляла себе. Ей хотелось, чтобы в этот памятный день произошло что-нибудь необычное, но она ни сном ни духом не ведала, что тут вот, в имении, встретит Питё, будет с ним попивать паленку, веселиться, беситься, пока наконец не позволит ему увести себя подальше от людей, начисто забыв о своих замыслах, которые она вдалбливала Имро.

Когда отряд конников отбыл, она еще постояла, поболтала с бабами, строя планы насчет блестящего будущего, открывавшегося перед ними.