В стране заоблачных вершин - [60]

Планам восходителей все активнее мешала непогода. Снегопады и непрекращающиеся ветры, которые с увеличением высоты усиливались в геометрической прогрессии, делали и без того трудный маршрут менее проходимым. Однако работы между первым, вторым и третьим лагерями не (Прекращались. Чтобы обеспечить предстоящий штурм, шерпы-высотники вели заброску снаряжения, кислорода, продовольствия. Но наступил день, когда маршрут стал для них непреодолимым. Сказалась слабая техническая подготовка. Шерпы дошли с советскими спортсменами лишь до высоты 7200 метров, двое из них одолели еще 600 метров, но на большее их не хватило. Сирдар шерпов Пемба Норбу, который участвовал в 25 высотных экспедициях, сказал, что тут он впервые столкнулся с ситуацией, когда команда проходила маршрут, а шерпы — нет.

— Семнадцатого апреля после третьего рабочего выхода, — сказал Мысловский, — наша команда отправилась на отдых в зеленую зону в районе монастыря Тхьянгбоче. Но он был внезапно прерван: Евгений Игоревич Тамм попросил Черного и Шопина вернуться в базовый лагерь, чтобы принять участие в заброске кислорода в третий лагерь, без чего штурм вершины оказался бы невозможным. Шерпы выше второго лагеря не поднимались, в результате чего там скопилось много снаряжения экспедиции, в том числе и кислорода, а в третьем его было недостаточно. В базовый лагерь вернулись все вместе. Я решил: если на отдых пришли вчетвером, то и возвращаться надо тоже всем вместе, а там, в базовом лагере, решим будущее нашей четверки. Мы с Володей Балыбердиным покинули Тхьянгбоче на два Дня раньше срока. К этому времени создалась довольно сложная ситуация. Пятый лагерь так и не был установлен. Группа Валентина Иванова, которая вернулась в базовый лагерь раньше третьей и четвертой, отказалась идти на установку пятого лагеря. Их, конечно, легко понять: после такой работы обязательно придется возвращаться в базовый лагерь на отдых и, естественно, встать в конец очереди на штурм. Иными словами, вероятность восхождения для группы резко упадет. Им даже предлагали по возможности провести сразу же штурм вершины, Валентин с товарищами долго обсуждали такую перспективу и, взвесив все «за» и «против», пришли к выводу, что к подъему не готовы, и отправились отдыхать в Тхьянгбоче. По сути дела, мы оставались с Володей Балыбердиным вдвоем. Черного и Шопина Евгений Игоревич все-таки от нас забрал. Я пытался их отстоять, чтобы сохранить четверку и идти на штурм всем вместе. Я предлагал для заброски кислорода использовать Хергиани с шерпами, но Тамм сказал, что кислород — не главное. Ему надо еще раз проверить, как будут себя чувствовать Черный и Шопин на высоте, в противном случае он вынужден будет вообще запретить им выход на маршрут. Так что, можно сказать, расчленение нашей четверки было не результатом волевого давления Тамма и моей «покладистости», а реальной необходимостью.

Положение оказалось действительно трудным. Из-за болезней и непредвиденных случайностей, что в горах дело обычное, работа на маршруте застопорилась. Напрашивался единственный выход: ждать, пока группа Иванова восстановит свои силы. Однако прогнозы погоды были весьма неутешительными. К тому же от четверки Мысловского осталась всего двойка. Двоим же проложить и обработать маршрут от четвертого до пятого лагеря, а также установить его да еще предпринять попытку штурма, конечно, было не под силу. Но надо знать Эдуарда Мысловского и Владимира Балыбердина. До этого они безотказно выполняли самые трудные работы и вот теперь, недолго посовещавшись, вновь предложили свои услуги. Они добровольно вызвались работать на пределе человеческих возможностей. Они только попросили отложить срок выхода на день.

— Наконец, наступило долгожданное утро двадцать седьмого апреля тысяча девятьсот восемьдесят второго года. Настроение у нас было приподнятое, и в то же время, — как бы размышляет вслух Мысловский, — мы ощущали внутреннее беспокойство. Сумеем ли вдвоем выполнить поставленную задачу? Готовясь к выходу и пережидая погоду, мы мысленно проходили маршрут, раскладывали» по дням снаряжение и продукты, продумывали все возможные варианты. Стопроцентной уверенности, что мы поднимемся на вершину после нелегкой работы по установке пятого лагеря, все же не было. Ведь даже путь к этому лагерю неизвестен. Мы и представить себе не могли, что нас ждет впереди. Казалось, что дальше будет гребень и больше никаких особых преград. На самом деле нас поджидали довольно серьезные препятствия. Взять хотя бы стенку. Володя Балыбердин прошел ее очень хорошо. Честно говоря, я бы провозился на этих технически сложных скалах дольше.

Позади добрые напутствия Е. И. Тамма, А. Г. Овчинникова и всех, кто оставался в то время в базовом лагере. Шесть часов утра. На миг задержавшись у жертвенного огня, зажженного шерпами в честь первой советской двойки, Мысловский и Балыбердин вышли на ледопад. Но не прошли и 200 метров, как случилось первое ЧП. Балыбердин по колено провалился в небольшое озерцо — не выдержал тонкий лед. Переобуваться на виду у всех обитателей базового лагеря Балыбердин посчитал зазорным — только отошли, как тут же в лужу попали, — и продолжал как ни в чем не бывало идти до места, где обычно надевают кошки, перекачав за это время воду из носков во внутренний и наружный ботинки. Стоял десятиградусный мороз. Хорошо, что у Мысловского оказались запасные носки, которые он отдал Балыбердину. Так и шел Балыбердин с рюкзаком, на котором «сушились» мокрые носки.