В стране марабу - [19]

Европейских гостей принимали в просторном помещении, в середине которого бил фонтан, распространявший приятную прохладу. Вдоль стен комнаты стояли широкие, мягкие диваны. Европейцам, не связанным, подобно мусульманам, запретом на спиртные напитки, подавались охлажденные бутылки с самыми различными винами, а также чашки с кофе. Арабские музыканты непрерывно исполняли однообразные мелодии. В комнату принесли большие медные подносы, заставленные многочисленными блюдами с разнообразнейшими кушаньями. На место арабских музыкантов, которые успели уже надоесть и хозяевам, посадили нескольких албанцев; на маленьких, похожих на цитры музыкальных инструментах они сыграли несколько красивых, но грустных песен своей страны.

Мужчины-рабы исполнили темпераментные военные танцы и показали несколько сцен и пантомим. После этого началось праздничное пиршество. В, комнату внесли кувшины с водой и полотенца, чтобы гости вымыли себе руки. Хозяин пригласил гостей сесть за длинные низкие столы.

Суп ели из больших общих мисок, куда гости поочередно опускали свои ложки. Основным блюдом была зажаренная на вертеле овца, приправленная и начиненная рисом, сладким миндалем, изюмом и орехами. Хозяин делил жареную овцу собственными руками и распределял куски между гостями. Ножей и вилок не было, мясо и рис отправляли в рот руками. В знак особой любезности хозяин брал из миски горсть рису и бросал ее в рот гостю. Альфред также удостоился этой чести. Возражать и отказываться в подобных случаях невозможно, это было бы воспринято хозяином как личное оскорбление. Волей-неволей приходилось глотать положенный в рот кусок. Альфред выполнил это, но тут же решил отплатить хозяину той же монетой.

Скатав огромный шарик риса, он перегнулся к гостеприимному хозяину и попытался втиснуть ему в рот это угощение. Когда тот, кряхтя и фыркая, проглотил, наконец, комок рису, он простонал: «О эффенди, ты еще не научился прилично есть по турецким обычаям». Хозяин, видимо, так и не догадался, что Альфред просто подшутил над ним. Гостей угощали еще множеством различных кислых, сладких и с острыми приправами кушаний.

Хотя по мусульманскому обычаю еду полагается запивать чистой водой, на этот раз, и по-видимому не впервые, хозяин допустил нарушение требований религии и частенько наливал себе бургундское вино. После многих часов обильного пиршества, лишь изредка прерывавшегося кратковременными паузами, обед закончился, и снова подали кофе. Гости закурили трубки, появились молодые красивые турецкие танцовщицы, начавшие показывать свое искусство.

Наступил вечер. Зажженные фонари и лампы заливали комнату неровным, таинственным светом, на стенах беспорядочно отражались тени танцующих девушек. Снаружи проникал шум веселящейся во дворе толпы.

Танцы девушек становились все более страстными и порывистыми: присутствовавшие среди гостей католические священники сочли их неприличными, поднялись и направились к выходу. Это послужило сигналом к окончанию праздника.

Вскоре после этого Альфред совершил охотничью прогулку к берегам Белого Нила. За несколько дней ему удалось настрелять много редких представителей мира пернатых. Однажды он подстрелил морского орла, который упал в воду. Река медленно понесла птицу вниз по течению.

Альфред окликнул находившегося поблизости араба и попросил его достать из воды драгоценную птицу. Но тот отказался и объяснил, что река здесь кишит крокодилами. Брем пообещал ему крупную сумму денег, но араб снова отрицательно покачал головой.

— Нет, господин, ни за что на свете не войду я в реку. Не так давно крокодилы схватили двух моих овец, подошедших к реке напиться, и втащили их в воду. На днях они откусили ногу верблюду, а вчера лошадь с большим трудом ускользнула от них.

Альфред назначил еще более высокую цену и обозвал своего собеседника трусом. Но араб был непоколебим: «Эффенди, если ты мне предложишь все сокровища мира, я все равно не пойду в воду». Альфред не видел никакой опасности и не верил словам араба. Поверхность реки была неподвижна, поблизости не было никаких признаков присутствия крокодилов. Недолго думая, Альфред разделся и бросился в воду. Послышался душераздирающий крик араба:

— Ради аллаха, эффенди, вернись сейчас же! Там крокодил!

И он махнул рукой в сторону реки.

Альфред, вошедший уже по грудь в воду, испуганно остановился: с противоположной стороны со скоростью стрелы течение перерезала небольшая волна. Над поверхностью воды обозначилась верхушка головы крокодила. Это был, по-видимому, довольно крупный экземпляр; Со всевозможной быстротой Альфред снова выкарабкался на берег.

Крокодил по прямой направился к лежавшему на воде орлу, нырнул под него, на мгновение показалась его огромная, широко раскрытая пасть, в которой исчезла птица. Через мгновение крокодил бесследно скрылся.

Несколько минут Альфред не мог пошевелиться от ужаса. Он ясно представлял себе, как та огромная пасть, которая только что схватила птицу, так же легко схватила бы и его, если бы он остался в воде. С того дня он стал заклятым врагом этих отвратительных пресмыкающихся.

Нильские крокодилы по своим размерам являются одной из крупнейших разновидностей крокодилов, достигая пяти-шести метров в длину, и отличаются большим долголетием. Они превосходно и быстро плавают, далеко и глубоко ныряют, исключительно сильный хвост служит им при этом в качестве руля. Альфреду часто приходилось наблюдать, как двадцать-тридцать крокодилов лежат на песчаных отмелях и греются на солнце. Часто лежали они и на берегу в тени деревьев, и когда недалеко от них валялись выброшенные течением стволы деревьев, крокодилы издали почти ничем от них не отличались. Крокодилы часто встречались также и в пещерах. При приближении барки крокодилы медленно сползали в воду, ныряли и исчезали. Нападая на людей и животных, крокодилы проявляют большую изобретательность и коварство.