В ритмах Черной Африки - [64]

За храмом были разбросаны какие-то камни. Я решила, что здесь совершают жертвоприношения. Но доподлинно узнать ничего не удалось. Смотритель, который перед этим проявил такую готовность и услужливость, потерял дар речи, на наши вопросы пожимал плечами и многозначительно улыбался.

Короли, вожди, президенты

Королевство Абомей, впоследствии получившее название королевство Дагомея, возникло в начале XVII в. на развалинах могущественной Эллады, сведения о богатстве которой проникли в Европу задолго до этого. Дагомейские правители разбогатели в основном на торговле рабами с соседними народами, а контакты с европейцами им обеспечивали маленькие империи на побережье. Только Агаджа, пятый дагомейский правитель, стоявший во главе королевства в течение первых трех десятилетий XVIII в., понял, что гораздо выгоднее установить прямые контакты с португальцами, французами, голландцами и англичанами. Ради этого он начал борьбу против народов побережья, подчинил их и открыл дорогу к морю. Борьба за побережье продолжалась до конца XIX в., когда в нее включились и колонисты.

При Агадже торговля рабами особенно «расцвела». Это ему обязан данный участок побережья названием Невольничий берег. Рабов собирали на фермах, где они работали до отправки в Новый Свет. Агаджа пытался проводить и торговую политику, следил за ценами на рабов и в зависимости от спроса повышал или понижал их. Власть его была неограниченна: она охватывала все стороны жизни королевства Дагомея. Агаджа был властителем жизни и смерти своих подданных.

В армию Агаджи входили прославленные, овеянные легендами отряды амазонок. Они представляли собой отборную королевскую гвардию и были грозой для неприятеля. В мирное время амазонки выполняли роль жен правителя. Они жили при дворе, но в строгой изоляции от мужчин. Амазонки не имели права выйти замуж, а соблазнителей приговаривали к смертной казни. Правитель ревностно охранял свои права на них, хотя амазонок было три тысячи, а порой и шесть. Главное слово в этой большой семье принадлежало первой жене, она одна носила титул правительницы и была матерью наследников трона.

Во времена Агаджи в Дагомее возник культ вуду. Вначале король был единственным посредником между людьми и богами. Он один имел право вступать в контакт со сверхъестественными силами. Но со временем возникла потребность и в других посредниках, более низкого ранга. В этот период появляются глиняные фигурки вуду, позднее распространившиеся по всей Западной Африке, которые португальцы назвали фетишами. Одновременно с ними появились и первые колдуны, которые начали выполнять и религиозные функции, ранее входившие в обязанности правителя. Вуду считаются первыми образцами дагомейского изобразительного искусства, но оно уже служило не только монарху.

О короле Дагомеи рассказал в своей книге «История Дагомеи» Арчибальд Дэлцл, выпущенной в Лондоне в 1793 г. Дэлцл провел на Гвинейском побережье более тридцати лет в качестве врача.

«Правительственная структура Дагомеи — это самый изощренный деспотизм, какой вообще существует на земном шаре, — писал он. — Политическое устройство ре допускает никакой промежуточной ступени между королем и рабом. В присутствии правителя и первый министр обязан пасть ниц с таким же подобострастием и покорностью, как самые низкие подданные, потому что все признают право суверена распоряжаться их личностью и имуществом. Но за пределами дворца министры пользуются большими привилегиями».

Как пишет Дэлцл, министры утрачивали свою важность у входа в резиденцию короля. Они переодевались в хлопчатобумажные туники и штаны, чтобы, отвешивая ему поклоны, не запачкать свою шелковую одежду.

Дэлцл пытался защищать работорговлю, утверждая, что для африканца лучше быть проданным в Америку, чем завершить свою жизнь в качестве человеческой жертвы, которую приносили богам правители-варвары. Однако такие аргументы не очень убедительны. Действительно, черные рабы жили в нечеловеческих условиях у себя на родине, да, много их погибало на ритуальных празднествах, да, они приносились в жертву богам, но все это не шло ни в какое сравнение с пытками на судах, которые увозили рабов, и бесчисленными смертями на пути через океан, не говоря уже об условиях жизни в «новом отечестве».

Вывоз рабов официально был запрещен в 1843 г. Однако тайно он продолжал осуществляться, но никогда уже не достигал таких масштабов, как прежде. Так угасала дурная слава Невольничьего берега на тоголезско-дагомейской границе. Королю Гезо, который тогда правил в Абомее, пришлось искать другие источники доходов. Он попытался возместить экспорт рабов экспортом сельскохозяйственных продуктов. Невольничество он не ликвидировал, а использовал дешевый труд рабов на своих угодьях. Ему нужны были значительные средства не только для управления страной и содержания своего двора, но и для создания постоянной армии. Он как будто предчувствовал, что в ближайшее время от нее будет зависеть судьба королевства.

После запрещения вывоза рабов в Западной Африке наступил новый период колониальной экспансии. В Дагомее он начался как-то незаметно. Ничего не подозревавший правитель Гезо уже в 1851 г. заключил с Францией первый «дружеский» договор, который гарантировал французам привилегированное положение в Вида. На первый взгляд договор был выгоден для обеих сторон. В 1863 г. на основе подобного соглашения Франция овладела прибрежным государством в Порто-Ново. Этот договор подписал Соджа. А Глеле пять лет спустя разрешил французским торговцам селиться в Котону, поскольку считал, что французы — меньшее зло, чем англичане, занявшие соседний Лагос. Новый договор с Котону, заключенный в 1878 г., уже стал яблоком раздора между французами и дагомейским правителем.