В ритмах Черной Африки - [46]

— Мы прекрасно понимаем, что нам необходимо изменить. Путь к современному обществу ведет к разрыву родовых связей, развитию личности и инициативы. В городах уже виден кризис родового строя. Но большую семью и род нельзя просто распустить или ликвидировать. Все молодые африканские государства ищут пути, как использовать этот вековой институт и как его освободить от подобного наследия. Это станет возможным, когда между отдельными членами и родом установятся равноправные отношения, основанные на естественных чувствах, а не на обязанностях и принуждении. Простым декретом ничего не решить, никаким приказом сверху нельзя отменить даже полигамию. Это требует времени, терпеливой работы, создания промышленности и современного сельского хозяйства. Только тогда примитивное разделение труда в семье, основанной на полигамии, уже не будет отвечать требованиям времени. Женщина перестанет искать в таком супружестве защиту, и вот тогда-то можно будет издать закон, по которому мужчина обязан материально заботиться о детях. Пока же это не получается. Если бы мы и отменили родовой строй и полигамию — что вместо них мы можем предложить?

Правители и старейшины

В Того, как и в других странах Западной Африки, рядом с государственным управлением сохраняется традиционная родовая организация. Самое высокопоставленное лицо в племенной иерархии — это вождь.

Правительство поддерживает такую организацию потому, что оно хорошо понимает: государственный аппарат пока не способен взять на себя ее функции. Упразднение института старейшин пока нереально, поскольку внутренняя организация народов тесно связана с религией и любое насильственное вмешательство в такую структуру повлечет за собой серьезные изменения как в религиозной, так и в социальной областях. Поэтому правительство внимательно следит, чтобы между государством с одной стороны, родами и народами — с другой, дело не доходило до конфликтов. Старейшины и вожди обычно информируются обо всем, что правительство намерено осуществить на их территории, оно испрашивает согласия; они заседают во всех высших государственных органах, участвуют в государственных торжествах и всегда занимают почетное место рядом с главою государства. Они — представители феодальной аристократии, потому что в их власти решать судьбу членов рода и народа. Вождям и старейшинам отдается значительная часть заработка и доходов, если у членов рода есть постоянная работа, они делят землю рода между его членами, имеют право вершить суд и выносить наказания. Важнейшие вопросы решаются на советах рода, на областных собраниях или собраниях старейшин, на совете вождей.

Нам удалось познакомиться лишь со старейшиной из Вогана, в Приморской области. Мы приехали сюда в сопровождении офицера — представителя государственной администрации. Старейшина жил в древней военной крепости. О своем прибытии мы сообщили его секретарю, молодому человеку в джинсах и белоснежной рубашке. Молодой человек был любезен, держался с достоинством. Не произнес ни одного лишнего слова. Провел нас в кабинет старейшины, где стоял письменный стол с большим слоном из майолики и вазой с искусственными цветами, здесь же было несколько кресел и журнальных столиков, а на них пепельницы с рекламой кока-колы. На стенах, по которым расползлись пятна плесени замысловатой формы, висели пожелтевшие и покоробившиеся фотографии. На большинстве из них был запечатлен сам хозяин, увековеченный на различных торжествах и встречах с солдатами и политическими деятелями всех рангов. Некоторые фотографии давние, сделанные до провозглашения независимости Того. Старейшина тем самым, по-видимому, с гордостью сообщал о своих контактах с высшими чинами и представителями бывшей французской колониальной администрации. Здесь же был цветной портрет папы римского в богатой раме, на котором тоже сказалась влажность.

Мы ждали ровно полчаса. Так, видимо, требовал этикет. Степенно в кабинет вошел пожилой господин в красочной африканской тоге, но мусульманской шапочке. Его одежда и кабинет с портретом папы представляли собой удивительную смесь из традиционных верований, мусульманства и христианства. Видимо, он хотел подчеркнуть, что не отвергает ни одну из этих религий. Он направился к своему столу, не удостоив нас взглядом. Короткая аудиенция с нами шла только через секретаря. Это выглядело довольно комично, поскольку и с ним старейшина говорил по-французски. Секретарь спросил у нас, что мы будем пить, и, получив ответ, покинул кабинет, старейшина достал из стола транзисторный приемник и стал его слушать. Он вел себя так, как будто нас здесь не было. Разговор во время нашего визита, естественно, касался волейбола. Старейшина попросил молодого человека объяснить ему, что это за игра, задал несколько вопросов, выслушал, наклонив голову, и потом долго молчал. Наконец медленно и тихо произнес: «Это хорошо для Того». Секретарь повторил нам эти слова. Затем старейшина встал и извинился, что не мог нас угостить лучше, поскольку не был готов к нашему визиту. Поднялись и мы, молча ожидая, пока он пройдет по кабинету и за ним закроются двери. Во всей этой сцене было что-то театральное. Нас повели по темным коридорам, пахнувшим сыростью. Мы держались так же важно, как и наш сопровождающий, который, видимо, привык к таким представлениям.