В пучине бренного мира. Японское искусство и его коллекционер Сергей Китаев - [31]
II-23
Хокусай (приписано ошибочно)
Богиня на утке. Свиток. Воспроизведено в книге С. Гартмана перед с. 63. Фото автора с экземпляра книги в его собрании.
Hokusai (wrongly attributed to)
The Goddess on a Duck. Painting scroll in the Kitaev Collection. Reproduced in the Sadakichi Hartmann’s book “Yaponskoe Iskusstvo” (“Japanese Art”). P. 63.
II-24
Неизвестный художник
Дарума. Свиток. Воспроизведено в книге С. Гартмана “Японское искусство” после с. 22. Фото автора с экземпляра книги в его собрании.
Unknown artist
Daruma. Painting scroll in the Kitaev Collection. Reproduced in the Sadakichi Hartmann’s book “Yaponskoe Iskusstvo” (“Japanese Art”). Translated from English by O. Krinskaya. St. Petersburg, 1908. P. 22.
“Энциклопедия всех художеств Японии” – это тоже миф?
Все оценки коллекции Китаева до самого последнего времени зиждились на словах самого коллекционера (будучи подчас при этом еще раздутыми или непонятыми, а потому передаваемыми чрезмерно грандиозно или хвалебно. Это пошло с первого хранителя коллекции Б. Г. Вороновой, и отчасти этому был подвержен и я сам). Но в последнее время появились мемуарные или документальные свидетельства, которые входят в противоречие с этой точкой зрения, согласно которой коллекция эта была выдающихся достоинств и занимала второе место в Европе по качеству и полноте. Вот что писал о ней уже упоминавшийся Александр Бенуа:
Много вещей хороших, особенно среди какемоно (хотя вообще эти шелковые картины своей тусклостью меня не пленят), однако большая часть (особенно среди гравюр) – ординарный рыночный товар (плохие новейшие оттиски, а иногда и копии, подделки). ‹…› Китаев звал снова, заставил нас даже обещать посетить его на будущей неделе, но я побаиваюсь этого жестокого педанта и едва ли сдержу свое обещание[166].
Можно возразить, что Бенуа не был специалистом-японистом и не мог судить о тонкостях. К тому жe он был, возможно, пристрастен к Китаеву. В той же записи он, как уже упоминалось, отмечал: “Чудаковатый, не совсем нормальный господин. Он истомил нас медлительностью и систематичностью своего показывания”[167]. Но думается, что глаз Бенуа, художника и коллекционера, был достаточно хорош, чтобы хотя бы в общем представлять то, о чем он говорит. Что касается “чудаковатости”, то в таковом суждении Бенуа был не одинок. Павлинов писал в своем письме (см. выше) о нервной болезни Китаева примерно в это же время. (В 1912 году Китаев вышел в отставку по болезни.) А намного раньше его особенности отмечали соученики по кадетскому корпусу: “не очень-то и любили, дали кличку Пистолет”[168].
И наконец приведу едва ли не самое важное и неожиданное свидетельство, противоречащее традиционному взгляду на коллекцию Китаева. Принадлежит оно самому авторитетному человеку из всех возможных – Сергею Елисееву. В уже упоминавшейся книге о Елисееве С. И. Марахонова пишет:
Согласно документам из архивов РЭМ (Российский этнографический музей. – Е. Ш.) и Русского музея, отражающим работу комиссии (по оценке коллекции, осень 1916 года. – Е. Ш.), вырисовывается принципиально иная картина событий. Китаев предлагал свою коллекцию Этнографическому отделу Русского музея, но она была отвергнута из-за невысоких художественных достоинств работ, определенных С. Г. Елисеевым. К оценке Елисеева присоединились С. Ф. Ольденбург, Н. Н. Пунин и А. И. Иванов [Дмитриев, 2012. С. 585–586]. В своем докладе, подготовленном к заседанию комиссии, Елисеев сказал следующее: “В продолжение семи дней мною была осмотрена коллекция С. Н. Китаева. Мне было показано 270 какэмоно. Большинство из них принадлежит кисти художников XIX века, времени упадка японской живописи. Из 270 какэмоно только 30 имеют художественную ценность, но и из этих 30 некоторые вызывают сомнение в своей подлинности… Те немногие мастера, которых я назвал, в большинстве принадлежат к концу XVIII и началу XIX века, когда уже начался упадок японской живописи. Среди огромного количества гравюр (одного Хокусаи больше 3000) преобладают новые оттиски или даже современные, сделанные с анилиновыми красками. Старых хороших оттисков, по моему подсчету, не более 50…” [Архив РЭМ. Ф. 1. Оп. 2. Д. 324. Л. 7–8. Цит. по: Дмитриев, 2012. С. 587–588][169].
Получается, что циркулирующие в публикациях Б. Г. Вороновой сведения о том, что академик Ольденбург высказался за приобретение коллекции государством за 150 тысяч рублей[170], основаны исключительно на письме П. Я. Павлинова сотруднице Гравюрного кабинета ГМИИ М. З. Холодовской от 17 апреля 1959 года, а, описывая события более чем сорокалетней давности, он мог ошибиться. Ну и напоследок еще одно свидетельство современника, высказанное даже на десяток лет раньше, чем рассмотренные отзывы А. Бенуа и С. Елисеева. Это краткая заметка в разделе “Художественный обзор” журнала “Искусство” (1905):
В течение октября в Обществе Поощрения Художеств была открыта выставка японского искусства, составленная из коллекций С. Китаева. Часть этого собрания была выставлена в 1896 г. в залах Академии Художеств. Выставка очень интересна. Жаль только, что наряду с отличными оригиналами выставлены и плохие отпечатки
