В пучине бренного мира. Японское искусство и его коллекционер Сергей Китаев - [29]

.

Эта же приемная опись дает такой состав коллекции:

Всего: рисунков на валиках 329

Альбомы с гравюрами и рисунками 555

Пачек с сериями 53

Книжек в обложках 40

Ширм больших 5

Всего гравюр и рисунков 22748

Альбомы фото – переданы в библиотеку[146].

Под рисунками на валиках имеются в виду свитки какэмоно и эмакимоно. Следует заметить, что Пусикин дзуроку (японская опись 1993 года) содержит упоминание только 204 свитков и 2 ширм. Вполне возможно, что в огромное число в почти 23 тысячи гравюр и рисунков неведомые регистраторы года Великого перелома включили каждую страницу с картинками из ксилографических книг. Вероятно, эта запись дала основания работникам ГМИИ впоследствии заявлять, что они владеют самой большой коллекцией японской гравюры в Европе. Но весьма странно, что это утверждение они несколько раз опубликовали со ссылкой на прославленного американского ученого Роджера Киза (Keyes). Б. Г. Воронова писала: “По свидетельству американского специалиста Р. Кейеса, осматривавшего коллекцию музея в 1986 г., – это крупнейшее собрание японского искусства в Европе”[147]. Эта же ссылка на мнение Киза была во вступительной статье каталога, отданной мне на редактуру. (каталог, как говорилось, был готов к сдаче в производство, но имя Киза там фигурировало в четырех разных вариантах написания кириллицей). Перечитывая статью после ознакомления с собранием гравюр, я был немало озадачен оценкой Киза и решил прямо спросить его, на чем он основывал таковой вердикт. Киз был весьма удивлен приписанными ему словами и попросил меня удалить ссылку на него[148].

Существует еще по меньшей мере одно документальное свидетельство раннего распыления коллекции Китаева после ее национализации. В архиве ГМИИ я обнаружил (в 2007 году) папку с документами о временной выдаче японских гравюр на выставку. Акт 29/в от 20 мая 1924 года сообщает, что на основе распоряжения Музейного отдела Главнауки Н. К. П. (за № 5646) 34 японские гравюры были выданы Румянцовским (так в тексте. – Е. Ш.) музеем директору Музея Ars Asiatica Ф. В. Гогелю. Среди выданных художников – Хокусай, Утамаро, Хиросигэ и др.[149] Несмотря на слова в акте “подлежат возврату”, по закрытии временной выставки возвращены они не были, о чем свидетельствует заявление старшего помощника хранителя Отдела гравюр Музея изящных искусств А. И. Аристовой заведующему отделом А. А. Сидорову от 6 декабря 1927 года (напомним, что Румянцевский музей был расформирован в 1924-м и коллекция перешла в ведение ГМИИ)[150]. Последующие свидетельства о возврате этих гравюр отсутствуют, зато имеется письмо Гогеля в Музейный отдел Главнауки, где он прямо говорит, что полученные произведения Музей Ars Asiatica отдавать не собирается[151].

Вряд ли это было единичным эпизодом. После Великой Отечественной войны раздача продолжалась. Например, в 1953 году десятки китаевских гравюр были переданы российским провинциальным музеям в Челябинске, Ростове и Новосибирске[152]. Многие из этих переданных работ были копиями, сделанными с суримоно в начале 1890-х специально для западного рынка, как, например, “Куртизанка Югири” (худ. Матора). В Челябинск был выдан лист с инвентарным номером А.30230, а в ГМИИ остались две идентичные картинки под номерами А.30229 и А.30231. В принципе, нет ничего предосудительного в том, чтобы поделиться дубликатами (особенно копиями, не имеющими большой художественной или рыночной ценности[153]) с провинциальными музеями; я привожу это лишь как пример распыления изначальной коллекции.

Когда я получил и стал проглядывать присланный мне друзьями каталог, я заметил некоторые ошибки в тексте опубликованных там писем Китаева. Ошибки эти были сделаны при перепечатке его рукописи, и я впервые отметил их, еще когда читал эти распечатки в качестве редактора[154]. Ошибки я выправил и особо отметил, что их надо исправить и в рабочем файле. И вот по завершении работы я сижу перед роскошным глянцевым томом и вижу в нем все эти простейшие и скорее смешные, нежели зловредные ошибки нетронутыми. Я стал читать тексты внимательно и обнаружил, что гордое заявление Китаева о том, что у него есть первое издание “Манга Хокусая” в отличном состоянии (“Издание это в 15 книжек; у меня – в превосходном редчайшем 1-ом оттиске”)[155], исчезло из опубликованного текста, который был немного изменен, чтобы сгладить купюру. Полностью это место в оригинале письма Китаева выглядит так: “Среди множества работ Хоку Сая есть несколько листков, предназначавшихся для его знаменитой “Ман Гва” (в переводе Ман означает 10 000, гва – картин); издание это в 15 книжек; у меня – в превосходном редчайшем 1-ом оттиске”. В опубликованном в Каталоге тексте: “Среди множества работ Хоку Сая есть несколько листков, предназначавшихся для его знаменитой “Ман Гва” (в переводе Ман означает 10 000, гва – картин); у меня в превосходном редчайшем 1-м оттиске”[156]. Никакого объяснения выпущенной части текста не дано, многоточия отсутствуют, хотя в предисловии к части “Архивные материалы” было четко сказано, что все купюры и сокращения помечены знаком […] и объяснены