В полдень, на Белых прудах - [48]

— Боишься, значит, бывшего зампреда РИКа? — поддел его Ванька. — На воре шапка горит?

— Не надо, не надо меня испытывать. — Кряжистый этак остервенело скрипнул зубами. — Я же могу и обидеться.

Ванька взял его за плечо:

— Ну вот что, довольно нам с тобой задираться, давай лучше о другом: как с Иваном Даниловичем переговорить, чтоб он вагон наш не трогал?

— Я тебя потому и отозвал, у меня идея возникла.

— Какая?

— Ну…

— Чего тянешь? Говори скорее!

— Деньги бы нам собрать и ему, ну…

— Деньги? — Ванька сморщил лоб: — Зачем деньги? А-а, — стукнул он себя по лбу, — вот ты к чему: взятку, что ли, ему дать?

— Ага, ага, — закивал Кряжистый. — Полсотни бы нам набрать, думаю, этого бы для него хватило.

— Ну наберем, — стал рассуждать Ванька, — а дальше что?

— Как — «что»? Вагон разгрузим и домой, так мы еще дня два проторчим на станции, а взятку ему не дадим, неизвестно, как обернется дело… И штраф большой с нашего совхоза изымут, слыхал, что Танечка заявила?

— Слыхал, слыхал. — Ванька не знал, что делать. Во, в ситуацию влипли. Всего можно было ожидать, но такого… В колонии вагон подадут — они разгрузят его, заключенные, и никаких загвоздок, тишь и благодать. — Вот что, давай посоветуемся. Касаемо взяток, дело серьезное, я под статью попадать не хочу.

Кряжистый хмыкнул:

— Дурной ты. А я что, хочу? У меня нынешней зимой дочка родила внука, я еще с ним понянчиться должен, а ты… Типун тебе на язык!

Ванька, и Кряжистый, завершив разговор, подошли к Танечке, двум мужикам и Лене.

— Тут такое дело, — и Ванька объяснил ситуацию. — Думайте теперь, как нам быть, какой искать выход.

Двое мужиков были за то, чтоб собрать деньги и вручить их Ивану Даниловичу.

— А вдруг не возьмет? — засомневалась Танечка.

— Иван Данилович не возьмет? — подал голос Кряжистый. — За милую душу, я его знаю!

Танечка присоединилась к мужикам: а-а, где их не пропадало, копейка — не рупь, червонец — не тысяча, они что, плохо живут или мало кому должны, даешь!

Леня пожимал плечами, не решался.

— Я как вы, — повернулся он к Ваньке. — Что вы скажете, то и сделаю.

— Как я? — Ванька опешил, от Лени он такого не ожидал. — А чего я, я как все.

Мужики и Танечка облегченно вздохнули. Но Леня продолжал вопросительно смотреть на Ваньку.

— Но это же нарушение, братцы?! — вдруг выкрикнул он.

И этого от Лени никто не ожидал. Ну дает малый, ну дает! Дает, как поет, а вот поет…

Теперь уже мужики посмотрели на Леню вопросительно.

— Леня! Леня! — повысил голос Кряжистый. — Ты чего? Рога нам желаешь продемонстрировать, да? Так мы и так знаем: они у тебя еще маленькие, не выросли. А коль уже выклюнули, можем и расшатать их, нам это сделать, как два раза пописать, слышишь, Леня?! — Кряжистый наступал на парнишку, тот пятился назад, но молчал.

— Стоп! Стоп! — скомандовал Ванька. — А ведь вы неправильно меня поняли. Я что сказал: я как все. А все, к счастью, у нас взятки не дают, дают лишь отдельные личности, вот что, дорогие мои, я имел в виду.

— Что имею, то и введу, — невпопад передразнил Кряжистый Ваньку. И добавил: — Обратный ход, значит? — Видно было, как у него вздулись ноздри.

— А никакого обратного хода, я просто согласия не давал.

— Ну и решай сам тогда, как выйти из положения.

— И буду решать.

Ванька тут же и пошел в конторку, где вчера утром, вернее, меж утром и обедом, разговаривал с Иваном Даниловичем. Его действительно не было, сидели лишь две моложавые женщины. Ванька обратился к ним, спросил, что им делать. Время идет, а они уголь не разгружают, а затем на совхоз наложат большой штраф, как же им быть?

Женщины посмотрели на него удивленно.

— А почему вы не разгружаете? — полюбопытствовала та, которая вчера первой обратила внимание на Ваньку и которая потом что-то шептала своей соседке.

— Наш экспедитор сказала: Иван Данилович запретил, причем категорически. Какой-то вагон с оборудованием хотят перегнать и поставить на нашу колею.

Женщины переглянулись.

— Первый раз слышим, — вступила в разговор вторая. — А ну обождите минуточку — разберемся. — Женщина подвинула, к себе телефонный аппарат, накрутила какой-то номер. — Алле! Алле! Диспетчерская? Дайте мне Федорова. Федоров? А где Иван Данилович? Ушел. Куда ушел? Домой. Его вызвали? Кто вызвал? Не знаете. Хорошо. Объясни мне, Федоров, какой там вагон с оборудованием Иван Данилович собирался перегнать на шестую колею? Перегнали уже. Когда? Вчера. Ага. Ясно. Спасибо, Федоров. Все. Вопросов к тебе больше нет, — и она положила телефонную трубку. — Ну вот, — подчеркнула женщина, — а вы говорите… Разгружайте спокойно, у вас еще впереди два дня, успеете.

Ванька некоторое время стоял без движения. Затем сорвался с места и вихрем помчался туда, где стоял их вагон с углем, к мужикам, к Танечке и Лене.

«А Леня-то, Леня, а! Каков молодец!» — восхищался Ванька парнишкой по пути.

3

Ваньке не спалось почему-то. Вот дьявол какой, вроде бы и устал до изнеможения, и время видеть сны разные, а вот не получается у него с этим — хоть убей, глаза будто стеклянные, он их закрывает, они тут же — луп-п! Он приподнялся — мужики давят клопа, Леня тоже от них не отстает, посапывает тихонько. Ну чего лежать впустую, подумал, в самый раз хлебнуть свежачка, в смысле вечерним моционом побаловаться, как любили подчеркивать в колонии. Глядишь, и придет тогда сон.