В поисках пути - [7]
Красильников собрал кучку валежника. Пламя перебегало с ветки на вотку, но так и не прорвалось сквозь собственный дым. Ему надоело возиться с огнем. Он раскрыл: консервы и ел, оглядывая небо. В темной: вышине кричали летевшие на юг гуси. Восток охватило багровое зарево — на заводе выливали ковш шлака. Мысли Красильникова возвратились к оставленной обжиговой печи. Печь идет напряженно и уверенно, она сейчас показывает, на что способна. Завтра все станет окончательно ясно, что он пришел помочь, вот она, помощь, — новый режим печей, повышенная производительность. «Теперь ты видишь, Федор, — растроганно думал Красильников о завтрашнем разговоре с Прохоровым, — что я не со зла. Просто мне со стороны многое виднее!»
Красильников встал. Внизу отсвечивало черной гладью озерко. Мгла быстро затягивала холмы и деревья. Звезды висели так низко, что казалось: протяни руку — и толкнешь звезду. Но рука не достала до звезд.
— Здравствуй, ночь! — дружелюбно сказал Красильников.
7
— Черт знает что такое! — зло проговорил Прохоров, швыряя на стол таблицу анализов. — Еще денек такой работы, и мы начисто провалим месячный план!
Красильников ошеломленно глядел на сводку, принесенную из лаборатории. Все было так, как предсказывал Прохоров. Они выдали больше огарка, чем удавалось раньше, но огарок стал хуже, он никуда не годился, его нужно было еще раз обжигать. Печь не справилась с новым заданием.
— Ты нормы знаешь, — продолжал Прохоров. — Не больше двух процентов серы — вот чего от нас требуют. А тут три, четыре с половиной, снова четыре. Шесть лет я не помню такой плохой работы!
Он стоял перед Красильниковым готовый к открытой ссоре. Вчера он уступил приказу начальника комбината, сегодня собирался дать бой. Обжиговый цех был узким местом в длинной цепочке цехов и заводов комбината, каждая неполадка в нем болезненной судорогой пробегала по всей цепочке.
— Что ты требуешь от меня? — спросил Красильников, поднимая голову.
— Ты не догадываешься? По-моему, нужно прекратить непродуманные испытания, которые тащат цех в провал.
Красильников сказал:
— Этого не будет. Мы выполним всю намеченную программу испытаний. — Он поправился: — Во всяком случае, пока не предпишут свернуть ее. Запретить мне ты не можешь. Но ты вправе жаловаться Пинегину. Я прямо советую: жалуйся!
Прохоров возвратился к своему столу и сел. — Жаловаться не буду, — сказал он. — Я не из таких. Но настаиваю на осторожности Пойми мое положение: три процента месячного плана брошены псу под хвост!..
— Положение твое понимаю, — проговорил Красильников невесело. — Сколько смогу, буду осторожен, обещаю.
Он поспешил убраться из кабинета Прохорова в свою комнатку. Больше разговаривать о неудаче не имело смысла, нужно было ее исправлять. Красильников вызвал мастеров и старших печевых. Совещание прошло неудачно, хотя не было ни споров, ни возражений. Ему не верили. Его вежливо выслушивали, соглашались выполнять распоряжения без проволочек и изменений, но и только — никто не загорелся, никого не взяли за живое ни размах заданий, ни глубина неудачи. «Считают программу кабинетным теоретизированием! — думал он, оглядывая собравшихся. — Уверены, что успеха не будет… Точно как и Федор!»
А когда они разошлись, Красильников прошел в щитовую. Он сел посередине комнаты и битый час не отрывал взгляда от приборов. Стрелки плавно покачивались, перья вычерчивали извилистые кривые, щелкали реле, жужжали трансформаторы, ворчали исполнительные механизмы — все было так, как оно должно было быть, так, как оно бывало каждый день, — нет, не так! Особым, внезапно обострившимся чувством Красильников постигал смятение и непорядок в размеренной обычной картине хода печи. Это было не понимание, а ощущение. Печь мутило, как человека, тошнота подкатывала к ее верхним подам. Она не справлялась с пережевыванием заданной пищи, проглатывала ее кусками. Может, от этого кривая температуры изредка выпускала в сторону стрелки, нервно колебалась тяга. Красильников вышел из щитовой раздраженный и взволнованный: сегодня, как и вчера, они выдавали брак.
Вечером он долго разговаривал с Лахутиным.
— Что работаем впустую, не сомневался! — признался Лахутин. — Огорчать тебя не хотел, а знал. По всему видел: задание не по зубам.
Красильников все более раздражался. Лахутин до сих пор ничем не показывал своих сомнений. Он был всех исполнительней и энергичней, с охотой слушал разъяснения Красильникова, с охотой выполнял его указания. Если он только притворялся, что верит в новую программу, то о других и говорить нечего, они даже не притворялись. А почему, собственно, ему понадобилось притворяться? Лахутин не из тех, кто скрытничает и лицемерит, он скорее брякнет лишнее, чем умолчит о несогласии. И вздор, что он не хотел огорчать Красильникова, — ему такая бабья заботливость мало свойственна.
— Нет, ты объясни, почему — по всему? — допытывался Красильников. — Откуда знал? Какие были у тебя данные не сомневаться, что работа идет впустую?
Лахутин с улыбкой смотрел на хмурого Красильникова.
— Как тебе сказать, Алексей Степаныч? Не знаю — одно слово. Не могу рассказать, что да почему. Отчего у жены моей сегодня утром плохое настроение, а вчера, наоборот, хорошее? Сама не объяснит. Печь эта хуже моей жены. У нее тоже настроение как когда. Не в духе она была вчера, печка наша.
На планете в сопряженном с Землей мире гибнет, распадаясь на части, великая империя. Мировая война довершает дело: на Латанию обрушиваются метео- и резонансные удары, союзники отворачиваются от нее, регионы выходят из ее состава… И в этот момент к власти в стране приходят молодые военные и инженеры. Возглавляет их будущий диктатор — полковник Гамов. Трибун и демагог, провокатор и пророк, он не останавливается ни перед чем, чтобы планета пала к его ногам. Что он сделает, добившись абсолютной власти?
Первая книга трилогии Сергея Снегова "Люди как боги" в изначальной, несокращённой редакции, опубликованная в сборнике "Эллинский секрет" в 1966 году.
Это первая советская космическая сага, написанная Сергеем Снеговым в 197? году. Помню мальчишками мы дрались за то, кто первый будет читать эту книгу. С нынешней точки зрения она скорее всего выглядит немного наивной, но помните, что это один из краеугольных камней в фундаменте современной русской фантастики. Прочтите ее!…в далеком светлом и прекрасном будущем, где люди подчинили себе пространство и материю, где человечество по-отечески собирает под своим крылом инопланетные расы, вдруг оказывается, что идет вселенская битва — битва не на жизнь, а на смерть.
Во главе звездной эскадры адмирал Эли начинает далекий поход. Умеющие искривлять пространство разрушители сначала не пропускают землян на свои территории, а затем заманивают адмиральский корабль в ловушку. Эли и его друзьям предстоит пройти через множество тяжелых испытаний, ведь найти общий язык с разрушителями почти невозможно. На помощь землянам приходит неведомая третья сила, а затем обладающий огромным могуществом Мозг, мечтающий обрести тело.Три величайших звездных народа нашего уголка Вселенной соединились в братский союз, но где-то в темных туманностях обитает загадочный и могущественный народ — рамиры…
«…Я диктую этот текст в коконе иновременного существования. Что это означает, я объясню потом. Передо мной в прозрачной капсуле, недвижно подвешенной в силовом поле, отвратительный и навек нетленный, покоится труп предателя, ввергнувшего нас в безысходную бездну. На стереоэкранах разворачивается пейзаж непредставимого мира, ад катастрофического звездоворота. Я твердо знаю об этом чудовищном мире, что он не мой, не людской, враждебный…»Третья, последняя часть космической трилогии, начатой книгами «Люди как Боги» и «Вторжение в Персей».
Сборник научно-фантастических повестей и рассказов выдающегося советского фантаста, объединенных как жанром «космический детектив», так и фигурами главных героев – братьев Роя и Генриха Васильевых. Только раскрывают они, физики по профессии, не преступления людей, а тайны природы, повинные в трагических событиях…В сборник вошли рассказы:УМЕРШИЕ ЖИВУТСТРЕЛА, ЛЕТЯЩАЯ ВО ТЬМЕМАШИНА СЧАСТЬЯЭКСПЕРИМЕНТ ПРОФЕССОРА БРАНТИНГАСВЕРХЦЕНТР БЕССМЕРТИЯСКВОЗЬ СТЕНЫ СКОЛЬЗЯЩИЙПРИНУЖДЕНИЕ К ГЕНИАЛЬНОСТИТЯЖЕЛАЯ КАПЛЯ ТЩЕСЛАВИЯК ПРОБЛЕМЕ СРЕДНЕГОРОЖДЕННЫЙ ПОД НЕСЧАСТНОЙ ЗВЕЗДОЙОГОНЬ, КОТОРЫЙ ВСЕГДА В ТЕБЕБРИТВА В ХОЛОДИЛЬНИКЕПРАВО НА ПОИСКЧУДОТВОРЕЦ ИЗ ВШИВОГО ТУПИКА.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник произведений Г. Гора, написанных в 30-х и 70-х годах.Ленинград: Советский писатель, 1978 г.
Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.
Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.