В огне страсти - [46]

— Софи, я хочу поговорить с тобой.

Она перевела неровное дыхание, но ничего не смогла сделать со своей ужасной привычкой краснеть по любому поводу и ей ничего не оставалось, как только молча проклинать ее. К счастью, Софи удалось широко улыбнуться:

— Добрый вечер, сэр… Я… Мне некогда сейчас; я сейчас встречаюсь с Тинеке. — Она готова была откусить себе язык за то, что напомнила ему о ней.

— Знаю. — Он продолжал держать ее за руку.

Улыбка исчезла с его лица, и он нахмурился. Она мягко вынула свою руку из его и посмотрела на Ханса, с любопытством наблюдающего за ними. Вряд ли он слышит, о чем они говорят, успокоила себя Софи.

— Уж лучше б вы и не начинали этого разговора, — твердо сказала она. — Я и так обо всем догадываюсь.

Он стал еще мрачнее.

— Как? Кто-то уже все рассказал вам?

— Какое это имеет теперь значение? — тихо спросила она.

— Не могу понять, как это могло стать всеобщим достоянием!

— Это слишком сильно сказано, — серьезно ответила она, — я не собираюсь никому ничего рассказывать.

На улице уже вовсю сигналила машина доктора ван Стина.

— Мне пора.

— Разумеется. Не позволяйте же мне более задерживать вас. — Макс был сама вежливость.

Ханс открыл дверь, и Софи, не оглядываясь, вышла. Уже сидя в машине, когда они ехали по Утрехту, она засомневалась: почему Макс не подошел вместе с ней к машине, ведь он же знал, что Тинеке была там. Она нахмурилась, а Тинеке спросила:

— Устала? — Голос ее звучал мягко и дружелюбно, и Софи вдруг подумала, что у нее решительно нет никаких оснований ненавидеть ее, как бы нелепо это ни звучало.

Наконец они приехали в Спакенбург. Для начала ноября вечер был очень светлым. Небо — высоким и ясным. Лимонного цвета горизонт заливал окрестности бледным золотистым светом. Спакенбург не обманул ожиданий Софи. Они вышли из машины и немного прогулялись по гавани; затем, совсем быстро, потому что было довольно холодно, прошлись по дорожке у моря, ведущей в Ийссельмер, чтобы Софи могла получше разглядеть рыбацкие домики. В поселке оказалось совсем немного людей, и одеты они были очень странно. Почти все носили старинную национальную одежду и, казалось, гордились тем, что были не похожи на людей своего века, — напротив, складывалось впечатление, что им искренне жаль поколение двадцатого века. Никто из жителей не производил также удручающего впечатления. Софи поинтересовалась, какое впечатление на этих старомодных людей производят туристы. Тинеке посмотрела на нее:

— Софи, мне кажется, тебе нравится Голландия. Только не так, как приезжающим в нее туристам, которых интересуют только ее тюльпаны, костюмы и средневековые домики. В отличие от них, ты видишь людей, которые живут в этой стране, и пытаешься понять их характер. Как это мило! — Тинеке лучезарно улыбнулась.

— Ты права. Я и вправду полюбила Голландию, хотя не знаю о ней ничего, — задумчиво проговорила Софи. Перед глазами у нее стоял Макс, Голландия — это его родина, которую он очень любит, а она не могла не любить того, что дорого ему…

Карел и Тинеке бродили поблизости, терпеливо ожидая, пока Софи налюбуется всем, что приковывает ее внимание. Они отвечали на ее вопросы до тех пор, пока не стемнело. Тогда Карел предложил отправиться дальше — в Хилверсум, где их ждал обед в «Клэйроне». Они ехали по тихой дороге, миновали плотину, которая привела их в Баарн, а оттуда и в Хилверсум, который, несмотря на темноту, выглядел восхитительно. Ресторанчик, в котором у них был заказан столик, также оказался премилым. Они вкусно и дорого, как показалось Софи, пообедали, а самое главное — не спеша.

Было уже десять часов, когда они собрались уходить. На улице очень похолодало, и все сильно замерзли, пока добирались до машины. Это была одна из тех ночей, которые обычно предшествуют заморозкам. Холодная серебристая луна то выглядывала из-за легких облаков, то опять пряталась за них. До Утрехта было совсем недалеко — всего десять миль. Они ехали быстро, весело болтая о том о сем. Тинеке и Карел прекрасно понимали друг друга, как будто знакомы уже несколько лет. Карел рассказал, что дружит с Максом с детства, а недавно к ним присоединилась и Тинеке.

Карел остановил машину у входа в больницу. Софи поблагодарила друзей за вечер, попрощалась с ними. Вестибюль был тускло освещен, и почему-то отсутствовал на месте дежурный швейцар. Вдруг она увидела свет, льющийся из открытых дверей кабинета скорой помощи. Конечно же Ханс там, помогает с носилками или что-то в этом роде. Только она подошла к дверям, как из них вышел Макс. Огромный, он молча стоял в темном коридоре. Они одновременно посмотрели друг на друга. Ее сердце радостно подпрыгнуло, когда она увидела его лицо: оно было довольным — нет, более чем довольным — он хотел видеть ее.

— Вы-то мне как раз и нужны, — по своему обыкновению спокойно сказал он, хотя в голосе его чувствовалась тревога. — На ферме, за несколько миль отсюда, произошел несчастный случай. К сожалению, пострадавших доставили не без проволочек. Боюсь, что у мужчин надежды нет, а вот спасти девушку попытаемся. Но все дело в том, что мне сейчас катастрофически не хватает персонала, хирург с ночного дежурства и ночная сестра — это все, что есть на сегодняшнюю ночь. Я хочу оперировать сейчас же — чем быстрее мы начнем, тем лучше.