В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле - [84]
Н. А. Караваева на берегу живописного, но опасного озера.
В радиоуглеродной лаборатории нашего Института были датированы торфяные залежи Сытоминского профиля. На второй надпойменной террасе возраст всех залежей оказался около 8 тыс. лет (ранний голоцен), на первой – около 6 тыс. лет (средний голоцен). Скорость продвижения болот на суходолы была разной в течение голоцена, но особенно увеличилась в последние периоды в связи с похолоданием и увлажнением климата. В этом убедились Л. К. Малик и я, когда через 10 лет, в 1975 г. вновь прошли Сытоминский профиль, фиксируя изменения ландшафтных границ и уровня грунтовых вод. Даже за такой короткий срок были отмечены сдвиги границ заболачивающихся ландшафтов и болот в направлении расширения их ареалов.
С 1968 г. начальником всех почвенно-ландшафтных отрядов в Западной Сибири была автор этих строк. Вначале сезона мы посетили Кондо-Сосьвинский водораздел, проехав по новой построенной железной дороге Ивдель – Обь. Здесь у станции Тугр был стационар Почвенного института, где Наталья Михайловна Федорова (сотрудница отдела гидрологии почв А. А. Роде) в течение 5 лет вела наблюдения за гидротермическим режимом почв и получила очень интересные данные. Нужно признаться, нам хотелось посмотреть и железную дорогу. Конечно, строительство в условиях сильной заторфованности, длительной сезонной мерзлоты, обводненности было крайне тяжелым. Когда мы ехали по ней, полотно еще «оседало», поэтому поезд шел со скоростью 15–20 км/час. Стояла жаркая погода, но открыть окна было нельзя из-за гнуса – при такой скорости он быстро заполнял вагон, и избавиться от него было невозможно. Думаю, что это был первый, необходимый и проходящий этап в эксплуатации дороги.
Следующим маршрутом в этом же сезоне была р. Сыня, левый приток Оби, текущий от истоков строго в направлении с юга на север и только вблизи устья круто поворачивающий к востоку и впадающий в Обь. Весь бассейн Сыни проходил в подзоне северной тайги, по почвам которой было собрано еще недостаточно данных.
Верхнее течение Сыни располагается к северу от Березово, где был арендован вертолет. Шли на двух моторных лодках. Этот маршрут показал, что в условиях плоского рельефа, длительно-сезонной мерзлоты и повсеместного переувлажнения даже на относительно повышенных участках ландшафтная и почвенная граница между средней и северной тайгой почти не выражена, по существу является теоретической.
На Сыне впервые мы столкнулись с «продовольственной проблемой». Взяли с собой минимум продуктов, которых не может дать природа. Обилие рыбы, дичи, ягод «избаловало», особенно рыбы. В отряде всегда были заядлые рыболовы, да и охотники. Когда начальником отряда был Д. А. Тимофеев, то даже после очень тяжелых маршрутов, немного отдохнув, он обязательно стоял с удочкой до темноты и говорил, что «пока рыба видит наживку, надо ловить». На Сыне с первых дней маршрута и почти до его конца рыба не ловилась, и даже опытные рыболовы разводили руками, хотя по постоянным всплескам на поверхности воды было видно, что рыбы много. Причиной этого, очевидно, было жаркое влажное лето и немыслимое обилие гнуса. Его было много на поверхности реки и над ней. Это был естественный и достаточный корм, наживки проиграли конкуренцию.
Заболачивание: лесной островок среди расширяющегося переходного болота.
В последующие 3 года полевые исследования проводились в восточной части южной и средней тайги Западной Сибири, по обоим берегам Оби. В отряд подключилась геоботаник нашего института Елена Львовна Любимова со своей аспиранткой. Елена Львовна ранее работала на юге Западной Сибири, была профессионалом и замечательным, широко образованным человеком. Южная часть тайги уже изучалась почвоведами Томска, Новосибирска, а еще в начале ХХ века (1914-1916 гг.) здесь работали почвоведы и географы Переселенческого Управления. Тогда в южной тайге Приобья выдающимся почвоведом Д. А. Драницыным впервые были описаны подзолистые почвы «со вторым гумусовым горизонтом», названные им «вторичными подзолами». Этот горизонт был интерпретирован им как эволюционный феномен, свидетель более теплого климата и лугово-степных ландшафтов в голоцене. Позже он был найден и многократно описан на Европейской территории России, изучался по существу весь ХХ век, обрастая разнообразными генетическими гипотезами, но основной осталась все-таки эволюционная. В Западной Сибири сохранность этого горизонта очень яркая на средней глубине 20-50 см. Причина – карбонатный геохимический фон. Сохранности горизонта способствовала и большая, чем на ЕТР, континентальность климата.
Этот геохимический фон обусловил широкое распространение низинных торфяников в южной части Васюганского болота. Представлялось интересным изучить их влияние на прилегающие суходолы. Мы сообщили Марку Ильичу Нейштадту о расположении участка предстоящей работы, и уже через несколько дней он был в отряде.
Низинные болота – очень трудный для работы ландшафт из-за сильной обводненности, кочковатости, высокого травяного покрова. Здесь было заложено 2 профиля: первый – для изучения границ между низинным, переходным и верховым болотом (50 почвенных разрезов); второй – для просмотра переходов между суходольными гривами и разделяющими их языками низинного болота (более 30 разрезов). Марк Ильич выбрал первый профиль. В болотных сапогах он прошел довольно много, но это было тяжело. Я предложила ему вернуться на кромку болота и смотреть образцы из бура, которые я буду ему выкладывать. Он просмотрел 3 самых глубоких шурфа, 2–3,5 м. Преобладал плохо и средне разложенный торф, но М.И. смог определить виды и даже роды растительных остатков, меняющиеся с глубиной. Для него было достаточно этих скудных данных, чтобы воссоздать историю развития флоры, изменения характера залежей. Его выводы были чрезвычайно интересными.
