В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле - [82]

В Березове началась моя Западно-Сибирская экспедиция. Весной 1964 г. И. П. Герасимов предложил мне перейти в руководимый им отдел географии почв ИГАНа. В первых числах июня Марк Ильич Нейштадт, тогда заместитель директора ИГАНа, быстро оформил документы для моего перехода из Почвенного института, где была закрыта вся северная тематика (институт перешел в ведомство ВАСХНИЛ). Через неделю я уже должна была выехать в экспедицию, в Березово.

В. И. Суриков. Меньшиков в Березово.

Научным руководителем Западно-Сибирской экспедиции Института был Марк Ильич Нейштадт. Кто же в Институте был знатоком болот и торфяников, кроме него? К тому же он был профессиональным геоботаником и флористом. Было организовано сразу несколько полевых отрядов: гидрологический (Л. К. Малик); два физико-географических (К. Н. Дьяконов и А. Ю. Ретеюм в низовьях Оби) и Тазовский (Б. Н. Лиханов, В. Л. Суходровский, В. О. Таргульян, А. Козлова, А. Гудына); наш почвенно-геоморфологический (Д. А. Тимофеев, Н. А. Караваева). Позже с нами несколько лет работала Евгения Ивановна Лапшина, замечательный геоботаник из Новосибирска, ученица В. Б. Сочавы. Были и другие ученые-географы из Иркутска, Владивостока, Ленинграда.

Нужно отметить, что 60-е годы прошлого века были начальными в газо-нефтяном освоении Западной Сибири. Было разведано уже множество месторождений, перспективность региона не вызывала сомнений. Однако добыча углеводородов пока велась лишь в нескольких местах – Уренгое, Нижневартовске, на Тазовском месторождении и ряде других. Внимание государства к региону было велико. Для нас – полевиков – это проявилось весьма положительно: финансирование экспедиций было обильным, разрешалось использовать вертолеты, самолеты, привлекать местных жителей, арендовать помещения под базу отряда и др. Продуктовое снабжение магазинов даже в маленьких поселках было лучше, чем в Москве. Областные и местные органы власти всегда охотно помогали, если требовалось их участие. А «Газпром» в то время еще не носил амбициозное имя «национальное достояние», а был просто одной из энергетических добывающих организаций страны.

Экспедиционные работы на территории таежной части Западной Сибири продолжались, с перерывами, в течение 12 лет. Первые полевые сезоны (5 лет) охватили западную часть равнины, до этого времени неизученную, относительно более дренированную. Начальником отряда в эти годы был известный геоморфолог Дмитрий Андреевич Тимофеев. Наибольший его интерес вызывали процессы формирования эрозионно-денудационного рельефа на сравнительно молодых рыхлых поверхностных отложениях, подстилаемых мощным, также рыхлым фундаментом. Меня, как почвоведа-географа, на неизученной территории интересовало все: почвы и их взаимосвязи в почвенном покрове и в ландшафтах, состояние и поведение границы болот и суходолов, вопросы почвенной зональности, картографирование почв. В это время составлялась Государственная почвенная карта СССР М 1:1 млн., начатая еще в 30-е годы академиками Л. И. Прасоловым и И. П. Герасимовым. Я была участником этой многолетней фундаментальной работы, и материалы всех экспедиций в отдаленные районы страны должны были внести свою лепту в создание этого картографического произведения.

Первый наш маршрут проходил вверх по р. Малая Сосьва, притоку Сев. Сосьвы. Шли на двух лодках с моторами. Маршрут был одним из самых тяжелых, но дал хороший опыт для последующих работ, – никогда не ходить вверх по течению малых таежных рек, только – вниз. Множество лесных завалов довольно скоро заставило отказаться от моторов и перейти на весла. Все-таки конечная запланированная точка была достигнута, но ценой больших усилий, так как лодки часто приходилось протаскивать вручную. Этот маршрут сразу показал, насколько активно идет горизонтальное расширение болот. На многих участках заторфованной оказыва-

Лагерь отряда в Березово. Второй слева Д. А. Тимофеев.

В Березове нам удалось зафрахтовать списанный старый катер с гордым именем «Ударник Затона» и взять на работу его шкипера, опытного симпатичного старика по имени Нима́. Это позволило пройти вверх по Северной Сосьве на большое расстояние, а позже охватить маршрутами весь левый берег Оби от Березово до Лабытнанги. На Сосьве особый интерес вызывала возвышенность Люлинвор, река ее огибает. Такие же малые по размеру и редко разбросанные повышения рельефа были показаны на карте в пределах низких равнин к северу от Сосьвы и единично к югу от нее.

Люлинвор (как и другие аналогичные участки) оказался останцом предшествующего, может быть, исходного (?) уровня флювиогляциальной поверхности. Абсолютная высота плоской вершины 301 м, сложена слоистой толщей разного гранулометрического состава, – сверху суглинок, нередко с линзами песка и супеси и включениями окатанного каменистого материала (галька, гравий) до 1 м, ниже слои огрубляются, но варьируют по составу. Денудация «открывает» эту слоистость и создает ступенчатые склоны. Люлинвор покрыт старым кедровым лесом возрастом около 300 лет, второй ярус – ель тонкая, фаутная, густой высокий до 40 см покров разнообразных кустарничков и, конечно, пятна сфагнума (в ЗападноСибирской тайге он вездесущ). Впервые здесь, благодаря лучшей дренированности, была описана подзолистая длительно-сезонно-мерзлая почва (в конце июля) с обычной системой горизонтов, слабо переувлажненная (к большой моей радости). До этого преобладали в разной степени оглеенные и торфянистые почвы. Северная Сосьва и маршрут до Лабытнанги дали много почвенных находок.