В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле - [85]

На втором профиле с чередованием суходолов и болот были описаны погребаемые и уже погребенные под маломощным низинным торфом дерново-подзолистые почвы со вторым гумусовым горизонтом. Именно это и было целью нашей поездки в Южное Васюганье.

Здесь, в селе Карагай мы жили в избе весьма пожилой женщины, которая на время нашей работы ушла к родственникам. М.И. был восхищен интерьером старой сибирской избы, ему очень понравились ее основательные и по-своему красивые, массивные деревянные вещи: кровать, стол, стулья с резными спинками, своеобразные круглые резные и очень удобные табуретки. Но самое сильное впечатление на него произвела прялка и изделия, которые делала на ней хозяйка, – коврики, салфетки, дверная занавесь от комаров, одеяла, накидки, – всего не перечислить. Он купил у нее кое-что из этого набора, деньги брать она отказывалась и сделала ему еще несколько подарков.

В следующие 2 года работы проводились в средней тайге на правом берегу Оби. Мы базировались в поселке Александровское, где имелся аэродром и вертолетный отряд. Было сделано 3 вертолетных «выброса». Их цели: исследование заболачивания на суглинках и песках в средней тайге и описание суглинистых почв наиболее возвышенной части правобережья – Вахского материка. Мы договаривались с вертолетным отрядом, через какое время им нужно прилететь и забрать нас, – обычно через 10–15 дней. Это было прекрасное спокойное время для полевой работы, обдумывания увиденного. Ближайшие деревни находились в 180–200 км от нашего лагеря, охотники сюда не заходили. Далеко! Медведи ходили, но мы их совершенно не интересовали, – было столько ягод! Рек не было возле наших стоянок. Источником водоснабжения были участки верховых болот, в которых вода была чистейшая с гарантией полной антибактериальности.

Эти маршруты и работа в Сытомино дали мне возможность написать 2 книжки. Но много из собранного в поле осталось не вполне обработанным. После таких длительных экспедиций, конечно, всегда надо делать паузу и не ездить в поле 2–3 года, а заниматься только уже собранными материалами. Но «жизнь продолжается», приходят новые дела, требующие новых полевых работ, т. н. «текучка». Но я надеюсь, что мне удастся обработать из собранного хотя бы самое интересное и новое.

Заканчивая свои воспоминания о Западно-Сибирской экспедиции, не могу не рассказать о посещении уникального объекта, построенного на грани XIX–XX веков, – Обь-Енисейского канала, соединяющего верховья р. Кеть (приток Оби) и р. Большой Кас (приток Енисея, на территории уже Красноярского края). Еще с конца XVIII века было известно, что местные крестьяне на лодках поднимались по Кети, далее проходили водораздельное озеро и шли по Б. Касу до Енисея. Конец XIX в. был временем гидротехнических сооружений мирового масштаба: уже действовал Суэцкий канал, строился Панамский. Вся огромная территория Сибири была бездорожной, только реки были транспортными артериями. Но они все текли на Север, нужны были широтные пути, связывающие Европейскую часть России с обширной Сибирью.

Появилась грандиозная идея сооружения Обь-Енисейского канала, соединяющего обе реки. Его создание должно было обеспечить сквозную речную связь двух столиц, – Тобольска в Западной Сибири и Иркутска в Восточной Сибири (от Енисея вверх по Ангаре). Идея была современной для той эпохи, «в духе времени», а для России, грандиозной по площади, она была актуальной. Строительство началось в 1882 г., продолжалось 10 лет, канал был открыт в 1893 г., состоял из 14 шлюзов. Несколько раз по нему прошли баржи и маленькие пароходы, на финальной стадии строительства Транссиба рельсы для железной дороги также возили по каналу. В 1905 г. Транссиб был открыт, канал утратил свое значение и был заброшен. В 1911–1914 гг. к этой идее вернулись вновь, провели дополнительные работы, но затем политические события в стране заставили забыть о канале. В 1921 г. Наркоматом путей сообщения Советской России канал официально был закрыт. Но в тяжелый для страны 1942 г. енисейские речники провели по каналу несколько караванов судов, поскольку Транссиб был забит военными эшелонами, следовавшими на западные фронты. После этого канал не использовался.

Л. К. Малик и автор этих строк посетили канал случайно, – повезло. Еще при начале строительства, у 1-го – Александровского – шлюза возникла деревня староверов (около 20 дворов) с одноименным названием. К ней периодически направляли вертолет, привозивший необходимые продукты и вещи. В этом аэропорту мы уже были «свои» люди. Как-то нам сказали, что предстоит рейс на Александровский Шлюз, и могут туда забросить бесплатно, если нам это интересно. Мы благодарно согласились, ведь это было одно из самых глухих, необжитых мест Западной Сибири.

Канал произвел сильное впечатление. Основным строительным материалом была лиственница, она не подвержена гниению. От времени она стала черной, весь канал был широкой черной полосой среди высокоствольной пихтово-кедровой тайги. Дно было укреплено тремя слоями толстых досок с прослоями из кирпича. Высокий уровень строительства удивлял: качество сплошной подгонки бревен, использование болтов, которые даже не заржавели почти за 100 лет. А ведь таких шлюзов было 14. Заболачивающего влияния канала не было выявлено (копали вдоль него и в лесу). Настолько экологически правильным и добротным, сделанным на века, был этот объект!