В конце они оба умрут - [60]

– Фигово, – говорю я. Руфус поворачивается ко мне и жестом меня подгоняет, мол, продолжай, твоя очередь. – Ой. Тогда она вернется домой и на каком-нибудь кабельном канале наткнется на свой любимый фильм, а во время рекламы будет отвечать на электронные письма от друзей. – Он улыбается. – Что?

– Вообще-то все начиналось довольно авантюрно.

– Вообще-то она легла спать.

– Чтобы запастись энергией и тусить всю ночь!

– Я подумал, ей захочется узнать, как там ее друзья. Наверное, она не успевает отвечать на эсэмэски и телефонные звонки, потому что обычно слишком занята, спасая жизни и принимая роды. Поверь мне, это ей тоже нужно. – Я киваю в сторону девушки с огромными, как кулаки, наушниками, крашеной платиновой блондинки. Она рисует что-то разноцветное голубым стилусом на экране планшета. – Она получила планшет на день рождения неделю назад и на самом деле изначально хотела играть на нем в игры и болтать с друзьями по видеосвязи, но потом обнаружила приложение для дизайнеров и стала от скуки с ним экспериментировать. А теперь на него подсела.

– Мне нравится, – говорит Руфус. Поезд останавливается, и девушка принимается засовывать все свои пожитки в яркую сумку-шопер. Она выбегает из вагона ровно за мгновение до того, как закрывается дверь, точно в каком-нибудь экшене. – А сейчас она пойдет домой, где опоздает на видеочат с друзьями, потому что слишком увлечена своим новым рисунком.

Мы продолжаем играть в «Попутчика». Руфус указывает на девушку с чемоданом. Ему кажется, что она сбежала из дома, но я его поправляю: на самом деле она как раз возвращается домой после серьезной ссоры с сестрой, чтобы наладить с ней отношения. Ну, то есть любому человеку с глазами понятно, что именно так все и есть. Еще один пассажир, мокрый насквозь мужчина, не смог починить машину и был вынужден оставить на обочине свой пикап – нет, погоди, свой «мерседес», поправляет меня Руфус, потому что поездка на метро для такого богача – дело весьма унизительное. Несколько студентов Нью-Йоркского университета запрыгивают в вагон с зонтами в руках – наверное, сегодня началась ориентационная неделя. У них впереди вся жизнь, и мы в скоростном режиме предсказываем, кем они станут в будущем: вот судья по семейным делам, в роду у которой сплошь художники; вот комик, которая будет выступать в Лос-Анджелесе, где все полюбят ее шутки про пробки на дорогах; вот импресарио, которая в первые несколько лет не будет особенно успешна, но все-таки дождется своего звездного часа; вот сценарист детского ТВ-шоу о монстрах-спортсменах; вот инструктор по скайдайвингу, и это забавно, потому что усы у него подкручены вверх, так что при каждом прыжке они, наверное, улыбаются против ветра.

Интересно, если бы еще кто-нибудь в вагоне играл в «Попутчика», что бы они предсказали нам с Руфусом?

Руфус хлопает меня по плечу и, когда двери открываются, указывает на выход.

– Слушай, а это разве не та станция, на которой мы спонтанно купили абонементы в зал?

– М?

– Да, точно! Ты тогда хотел накачаться после того, как какой-то придурок толкнул тебя на концерте Bleachers, помнишь? – говорит Руфус, когда двери закрываются.

Я никогда не был на концерте Bleachers, но сразу понял правила игры.

– Ты перепутал, Руфус. Тот чувак толкнул меня на концерте группы Fun. А это станция, где мы с тобой набили тату.

– Точно. И татуировщик, Баркли…

– Бейкер, – исправляю я. – Помнишь? Татуировщик Бейкер, который бросил учебу в меде.

– Точня-ак. Мы застали его в хорошем настроении, и он предложил нам акцию «1+1». Я набил на предплечье велосипедную шину, – он хлопает себя по руке, – а ты?..

– А я – самца морского конька.

Руфус так растерян, что кажется, будто он сейчас попросит тайм-аут, чтобы понять, в одну и ту же игру мы играем или нет.

– Э-э… Напомни-ка мне, почему ты выбрал именно его?

– Мой папа очень любит самцов морских коньков. Он вырастил меня один, ты же помнишь? Поверить не могу, что ты забыл значение татуировки у меня на плече. Нет, на запястье. На запястье, точно. Так круче.

– Поверить не могу, что ты забыл, где у тебя татуировка.

Когда мы подъезжаем к следующей станции, Руфус перебрасывает нас в будущее:

– А вот здесь я обычно выхожу, когда иду на работу. По крайней мере, если я в офисе, а не где-нибудь на курорте, куда меня то и дело отправляют за репортажем. Самое удивительное, что я работаю в здании, которое спроектировал и построил ты.

– Да, Руфус, какое удивление!

Я опускаю взгляд на то место, где должна быть набита моя татуировка с морским коньком.

В будущем Руфус – тревел-блогер, а я архитектор. У нас есть татуировки, которые мы набили вместе. Мы ходим на такое количество концертов, что Руфус не может удержать их все в голове. Я почти жалею, что у нас так разыгралась фантазия, потому что поддельные воспоминания о нашей дружбе восхитительны. Только представьте, каково это: пережить то, чего с вами никогда не происходило.

– Мы должны оставить тут свой след, – говорю я и встаю.

– Идем мочиться на пожарные гидранты?

Я кладу на сиденье купленную вслепую книжку.

– Не знаю, кто ее найдет. Но разве не прикольно знать, что она точно кому-то достанется, если мы ее здесь оставим?