В горах Словакии - [46]

* * *

Туман внизу разошелся к девяти часам утра. Когда ветер смахнул с земли последние редкие белые пятна, немцы провели разведку боем с целью удостовериться, не ушли ли ночью со своих позиций партизаны и десантники. Встретив плотный пулеметный огонь с дальней дистанции, они отошли, а через час началась артиллерийская подготовка. Она была хорошо спланирована и организована и дала возможность немецкой пехоте без помех выйти на рубеж атаки. Где-то за лесом гудели танки, но на поле пока не выходили. Александр знал, что без них пехота не пойдет вперед, и потому внимательно следил за дорогой, просеками, кустарником, участками, доступными для прохождения танков.

Они показались неожиданно, пробив себе путь через лес, и, не задерживаясь, пошли вперед, ведя беглый огонь из пушек и пулеметов. Их было несколько десятков. Широкие, приземистые, черные и полосатые, они хорошо сливались с пятнистой грязной осенней местностью и, если бы не глубокие дорожки, которые за собой оставляли гусеницы, выдавая направление движения, Александр временами терял бы их из виду.

— Командиры минометных батарей, — сказал он в телефонную трубку ровным спокойным голосом. — Огонь по пехоте! Шкрамовский, огонь по танкам!

Начался бой упорный и яростный.

— Товарищ капитан, товарищ капитан! — услыхал Александр взволнованный голос телефониста, — Тяжело ранен Светлов.

— Его надо немедленно вынести с батареи.

— Кто это сделает? У орудий осталось по два-три человека, и те раненные.

— Я пойду за ним, — сказала Дагмара.

Александр молча отстранил ее рукой и посмотрел на Игнатьева и Болко. Они все поняли.

— А вы с кем останетесь? — спросил Игнатьев с тревогой в глазах.

— Со мной будет Дагмара.

Болко и Игнатьев выбрались из окопа и поползли по скату горы вниз. Александр наблюдал за ними до тех пор, пока они не скрылись за кустами, затем перевел стереотрубу на батарею сорокапяток: вели огонь только два орудия. Потом и они замолкли. Александр хотел позвонить на батарею и дать команду отходить в горы, но в это время перед бруствером наблюдательного пункта разорвался снаряд...

Взрывная волна отбросила Дагмару, и она ударилась о стенку окопа. Несколько минут она лежала неподвижно, сжимая голову руками. Боли не было, только в ушах стоял густой звон. Дагмара приподнялась, опершись на руки, с трудом открыла глаза: перед ней, распластавшись на спине, лежал Александр. Она бросилась к нему:

— Я сейчас помогу... я помогу…

Лицо у Александра было бледное, глаза и губы плотно сомкнуты. Ветер трепал его светлые волосы, сбрасывая пряди на открытый крупный лоб. Дагмара приложила ухо к его груди и не услышала ни дыхания, ни биения сердца. — Дрожащими непослушными пальцами с трудом расстегнула меховую куртку, разорвала ворот гимнастерки. Александр застонал.

— Господи, жив! — с радостью прошептала она. — Мы уйдем отсюда... уйдем...

Дагмара поднялась, огляделась, увидела в окопе плащ-палатку, расстелила рядом с Александром и осторожно перекатила его на нее. Потом взялась за концы плащ-палатки и, пятясь, потащила из окопа. Пройдя в гору метров двадцать, выбилась из сил. Потом их хватило на пятнадцать, десять, пять метров... И вот, когда после нескольких попыток она не смогла сдвинуть с места Александра, села, уткнулась лицом в колени и заплакала. Ей казалось, что сейчас нет человека более несчастного, чем она.

Кто-то дотронулся до ее плеча, спросил:

— Сестрица, ты чего плачешь?

Дагмара подняла лицо и сквозь мутную пелену, застлавшую глаза, увидела русского солдата. Он стоял перед ней на коленях, поддерживая здоровой рукой раненую, которая покоилась на полотенце, подвязанном к шее. На бинтах, перепачканных землей, проступили пятна крови. Дагмара обрадовалась солдату и быстро заговорила, словно боясь, что он не дослушает ее, встанет и уйдет:

— Он без сознания…

— Капитан Морозов?! — разглядев Александра, сказал солдат. — Давай, сестрица, дальше потащим его вместе.

* * *

Александр медленно приходил в себя. Возвращение из небытия началось с какого-то толчка, легкого, едва уловимого. Он вздохнул и почувствовал сильную боль в левом плече. Хотел было подняться, но не в состоянии был даже пошевелить пальцами, попытался крикнуть и не услышал своего голоса. Александр застонал, и сейчас же перед его глазами вспыхнул лучик фонарика, появилось бледное лицо Дагмары. Она положила руку ему на лоб и сказала:

— Товарищ майор, Морозов очнулся!

Лицо Дагмары исчезло, и тут же над ним склонился Волчков.

— Где мы? — не спросил, а скорее простонал Александр.

— В лесу, в десяти километрах севернее Зволена, — ответил Волчков.

— Мы отступили?

— Мы отбили наступление немцев, а когда стемнело, отошли.

— Где батареи?

— Осталась одна «полковушка» и две гаубицы. Остальные орудия разбиты. Батареи потеряли половину своих составов.

Александр долго молчал, пытаясь осмыслить все, что ему сказал Волчков. Боль и горечь за гибель людей и орудий сдавили горло.

— А минометные батареи?

— Целы. Они нам еще послужат. Ты как себя чувствуешь?

— Не знаю, — вздохнул Александр, — Тяжело...

— Ранение в плечо у тебя не опасное. А контузия сильная. Скажи спасибо Дагмаре, это она вынесла тебя из окопа.