В честь пропавшего солдата - [75]

Утыкаюсь в подушку и пытаюсь ни о чём не думать. Засовываю руки между сжатых ног и сворачиваюсь, словно маленький.

«Дорогой Бог, сделай так, чтобы он вернулся, чтобы он нашёл меня. Если ты сделаешь, что он вернётся, то я буду делать всё, что ты захочешь».

Я еду на велосипеде в Вамс и на мне нет одежды. Волт сидит сзади, обхватив меня руками и гладит мой живот. Повсюду я вижу людей: в окнах, в садах, на обочинах дороги. Я кручу педали как одержимый и еле-еле двигаюсь вперёд, я весь в поту из-за множества сверлящих взглядов, я пыхчу, я борюсь. Мем стоит перед домом — она плачет и машет мне своими толстыми, сильными руками. Я никак не могу подъехать к ней, как не стараюсь.

«Move, — шепчет Волт, — move. Go on, faster».

Его пальцы ласкают мой членик и мне стыдно, что любой это может видеть. Я хочу, чтобы он прекратил, хочу крикнуть ему и заплакать, но у меня пропал голос. Он ставит меня у стены, направляет на меня винтовку и прищуривает глаз, который смотрит холодно и отрешённо.

«Только не упасть, — думаю я, — если я упаду, то буду лежать в грязи».

Но мои ноги трясутся и не держат меня…

Я стою в коридоре и вижу своих родителей, которые стоят в пижамах и смотрят на меня удивлённо и встревоженно.

«Что ты делаешь, почему не спишь? Ты хочешь в туалет? Йерун, ты слышишь нас?»

Моя мать отводит меня назад, в кровать. Она поправляет одеяло и я позволяю это, её руки такие мягкие и знакомые.

«О чём думаешь? Ты должен рассказать нам, если ты чего-то боишься».

Мой отец с угрюмым лицом стоит в дверях, я неотчётливо вижу его в свете, падающем из коридора.

«Ты вполне могла бы выиграть, если бы продолжила бежать. Почему ты остановилась?» — говорю я ей в лицо, когда она склоняется надо мной.

«Вот такой он, по-прежнему весь в фантазиях», — слышу я её шёпот отцу.

Почему сегодня вечером на балконе он так восторженно говорил о успехе Яна, наверное, чтобы досадить мне? Он считает меня не таким хорошим, также как и мать Яна?

«Он настоящий мальчик…»

«Я оставлю свет, может так будет лучше».

Пол скрипит под их ногами, когда они удаляются в свою спальню.

4

Я планирую рекогносцировочные рейды в город, походы во всех направлениях. На маленьком плане Амстердама я выбираю самые важные улицы, чтобы увидеть, как мне лучше всего пересечь город; затем я делаю рисунки на маленьких листках, на которых будет видно, какие улицы в каждом из запланированных районов расположены, как переходят друг в дружку и как называются. На всякий случай я пишу названия сокращённо: H. W. вместо Hoofdweg, H.S. вместо Haarlemmerstraat[62]. Листки хорошо упрятаны в суперобложке книжки, но даже если их кто-то и найдёт, то вряд ли поймёт — думаю я довольно. Тщательно скрытая тайна.

Для моей первой попытки я встаю как можно раньше. Я беспрерывно зеваю и делаю это так сильно, как только могу, скрывая парализующую ненадёжность своих движений.

«Мы сейчас пойдём на Песчаный берег, мама, мы хотим построить там хижину», но она чем-то занята и едва ли слышит.

«Будь осторожен и приходи домой не слишком поздно».

На улице пахнет так, словно только что с мылом вымыли воздух. Я чувствую головокружение от волнения, и как только оказываюсь за углом, бегу к мосту. Теперь всё началось и будет хорошо, сегодня мои ожидания и поиски закончатся; там, где-нибудь в этом прозрачной дымке, которой наполнены улицы, скрывается разгадка.

Ясный воздух, которым я дышу, дарит мне чувство необыкновенного подъёма, мне хочется петь, кричать, веселиться. На моём листке среди клубка пересекающихся и разветвляющихся линий стоят буквы: H.W., O.T., W.S. — Hoofdweg, Overtoom, Weteringschans[63].

Hoofdweg находится очень близко, за мостом, широкая улица, которую мы переходим по дороге в бассейн. Я узнаю тёмные дома и огромное количество небольших, полных цветов садиков, мимо которых с полотенцем и плавками подмышкой ходил в прошлое лето. Но тогда, за Меркаторплейн[64] начиналась незнакомая мне часть Амстердама, зловещая, никогда не посещаемая территория.

Незнакомые улицы заставляют меня медлить, моё приподнятое настроение сходит на нет, и внезапно я ощущаю усталость и опасность.

Город перехватывает моё дыхание: магазины с очередями, люди на велосипедах, люди с сумками, украшенные улицы в лучах утреннего солнца, места с деревянными помостами для торжеств, отмечающихся здесь и в кварталах, и гремящая из динамиков музыка. Запутанная головоломка. Иногда я останавливаюсь и в отчаянии гляжу на свой план, который не даёт ответов на мои вопросы, а затем спрашиваю себя, не должен ли я прекратить эту свою безнадёжную попытку. Но, как только увижу армейскую машину или человека в форме, то сразу оживаю и продолжаю путь. Иногда я бегу за движущейся машиной в надежде, что она где-нибудь скоро остановится. Периодически я теряю свою дорогу и вынужден возвращаться немного назад, искать и спрашивать, если хватает мужества, о нужном направлении.

«Как мне пройти на Овертоом?»[65]

«Ах, детка, тебе нужно в другую сторону. Там, в самом конце, повернёшь налево и немного пройдёшь вперёд».

Наконец я нахожу Овертоом (по ней мы проезжали), но эта улица кажется бесконечной. Я бегу, останавливаюсь, перехожу на другую сторону, ищу, но никаких следов W.S.