В чаще лесов - [68]

Под вечер мы выходим по тропе из леса к старой, заброшенной продовольственной базе. Шел дождь, но теперь он прекратился, воздух стал жемчужно-прозрачным, как бывает перед сумерками. Здесь побывал враг, он сжег все дотла, и теперь это место заросло высокой травой и лианами. В густой поросли торчат свалившиеся, обугленные кровельные столбы. Я вижу крошечные ярко-зеленые, намокшие год дождем листочки лиан на покоробившейся, почерневшей поверхности дерева. Откуда-то издали, снизу, доносится гул орудийного выстрела…

В полдень я сижу в нашем бараке и прислушиваюсь. Мои товарищи лежат, наслаждаясь полуденным отдыхом. Есть что-то необычное в этой полуденной тишине. С тех пор как наш лагерь подвергся нападению в этот час и мы бежали в чашу лесов, полдень как бы таит в себе угрозу. Лес словно замер в этот солнечный час. Ни один лист не шелохнется. Все тени застыли. Я также сижу неподвижно, прислушиваясь к тишине, ожидая, что вот-вот грянет выстрел в лесу…

95

Август 1951 г.

В лагере на отдыхе находится отряд экономической борьбы[61]. Члены отряда сидят на бревенчатых скамьях у волейбольной площадки, окруженные восторженной толпой, и, сдержанно улыбаясь, рассказывают о проведенных ими недавно операциях. Униформа, в которую они одеты, — точная копия формы диверсионно-разведывательных частей филиппинской армии — представляет собой резкий контраст с одеждой обитателей лагеря.

Бойцы отряда экономической борьбы тщательно отобранные, смелые и вполне надежные люди. Это они добывают денежные средства для движения, причем делают это способами, несколько необычными в мирное, но вполне пригодными в революционное время.

Ночью или днем в городе, жители которого считают себя в безопасности, они стучатся в дверь к помещику, богатому коммерсанту или политическому деятелю, набившему себе карманы народными денежками. Естественно, что такой человек сразу же откроет дверь военному, который… заберет у него все ценное. Или же бойцы отряда устраивают контрольный пункт на дороге и задерживают для проверки (и конфискации) автомашины зажиточных хозяев. Банки, конторы иностранных бизнесменов, правительственные склады — повсюду являются эти имеющие вполне официальный вид посетители. Порой такие отряды попадаются, и бойцам приходится бежать из города, отстреливаясь.

Бойцы таких отрядов, одетые в штатское платье, взимают также разные сборы, особенно с принадлежащих иностранцам предприятий в районах, где действуют «хуки». Американскому владельцу лесопилки, например, предоставляется возможность вывозить лес из района Сьерра-Мадре, если он сделает пожертвования в фонд «хуков». Американец, владеющий транспортной линией в провинции, заинтересованы в том, чтобы его автобусы не обстреливались, не поджигались. Для этого он должен субсидировать революционное движение. Такова практическая деятельность, содействующая борьбе.

Мы всегда рады видеть прибывающий в наш лагерь отряд экономической борьбы, ибо это значит, что у нас будут средства, чтобы прокормиться в ближайший месяц или два.

Во время американской революции существовали аналогичного типа отряды, в задачу которых входила конфискация имущества тори. Они назывались комитетами общественной безопасности.

96

Маненг, низкорослый, коренастый командир отряда экономической борьбы, пребывающего в нашем лагере, сидит на бревенчатой скамье, откинув вытянутую руку на спинку. На внутренней стороне предплечья видна большая красная опухоль с багрово-красным отверстием в месте, где прошла пуля. Джесс Лава стоит над ним, зондируя рану каким-то инструментом. Солнечные блики, перемежаясь с тенью листвы, скользят по обоим и по окружающим их притихшим зрителям. Притаившаяся на дереве ящерица тянет свою монотонную песню: «туко, туко».

Никаких обезболивающих средств нет. Рука Маненга лежит неподвижно на скамейке, не вздрагивая. Он прослыл в Пампанге своим искусством захватывать без чьей-либо помощи бронеавтомобили, вскакивая на подножку и стреляя в упор в находящихся там пулеметчиков. Маненг спокойно и неторопливо рассказывает, как его ранили.

Бойцы отряда экономической борьбы провели успешную операцию в городе (принесшую одиннадцать тысяч песо) и расположились на отдых на валунах у ручья, как вдруг на них неожиданно напали преследовавшие их солдаты. Во время поспешного бегства товарищ, несший деньги, был убит. Маненг, уже успевший скрыться в лесу, увидел, как он упал. Несмотря на шквальный огонь врага, он вернулся, пробежал между валунами и подобрал связку с деньгами, однако был ранен в руку. Никто из бойцов не знал, что Маненгу удалось подобрать деньги, все думали, что они остались у убитого. Именно так сообщили первые прибывшие в лагерь члены отряда. Однако Маненг явился к начальнику финансовой части и вручил ему одиннадцать тысяч песо.

Монотонно поет ящерица. На смуглой щеке Маненга, испещренной солнечными бликами и тенью листвы, появляется капелька пота. Пальцы на руке не дрожат. Его губы расплываются в слабой улыбке, когда он говорит, что оказался неповоротливым там, среди валунов.

Зонд, наконец, извлекается из темного отверстия, на его конце торчит какой-то комок. Это пуля. По руке Маненга течет струйка крови.