В чаще лесов - [63]

Когда армия и ее агенты устраивают налеты на дома крестьян и грабят их, то это является, видите ли, составной частью кампании против «хуков» и считается законным, но когда «хуки» устраивают набеги на своих врагов и конфискуют имущество в помощь восстанию, то это считается уже грабежом и признается противозаконным.

Когда все «баррио» предается огню, то это считается законным уничтожением базы «хуков», но когда в ходе гражданской войны «хуки» сжигают военные сооружения и правительственные здания, это считается уже поджогом и признается противозаконным.

Когда агенты правительства производят массовые аресты среди населения и держат арестованных в заключении, не отпуская их под залог, то это считается законной чрезвычайной мерой по пресечению деятельности «хуков», но когда «хуки» берут в плен и держат под арестом солдата или гражданское лицо, повинных в расправах над населением, то это считается уже похищением людей и признается незаконным.

Что может быть «законнее» системы колониализма? Она находится под защитой международного права. Акт Белла о торговле — «законное» соглашение: документы были подписаны в присутствии свидетелей. Части американской армии и военно-морского флота находятся на «законном» основании на филиппинской территории. Соглашение о военных базах найдет защиту у суда. Когда возникает национально-освободительное движение, то считается «законным» подавлять его, пользуясь советами «законной» Объединенной группы американских военных советников на Филиппинах, при помощи «законного» оружия, «законно» ввозимого в соответствии с пактом о военной помощи, заключенным на «законном» основании.

Закон всегда «законен». Однако существует много видов закона. Есть, не забывайте, революционный закон.

86

Июнь 1951 г.

Поступило сообщение от горожан. Во время армейских операций несколько дней назад среди филиппинских правительственных войск, находившихся в действии, был замечен американский офицер. Мой соотечественник, участвующий в подавлении филиппинцев, которые хотят получить землю, есть три раза в день и обрести право распоряжаться своею судьбой!

Я вижу их на снимках, которые печатаются в поступающих к нам газетах, — этих офицеров Объединенной группы американских военных советников, — нижу их на приемах, устраиваемых помещиками и компрадорами, одетых в парадную форму, распивающих коктейли, со вздернутыми от чванства подбородками. Или на снимках, где они позируют с офицерами филиппинской армии с видом руководителей фирм, посещающих свои филиалы.

О чем они думают, разъезжая со своей свитой в блестящих служебных автомобилях по «нелояльным районам», по убогим городишкам, заставляя полуодетых детишек и изможденных крестьян, что тащатся в своих запряженных буйволами тележках, испуганно шарахаться в сторону? О чем они думают, встречая валяющегося на дороге одетого в лохмотья мертвого крестьянина, убитого американским оружием, доставкой и применением которого они руководят? Довольны ли они содеянным? Гордятся ли они на самом деле выполняемыми ими обязанностями?

Разве эти люди — потомки Израэля Патнэма[57], который стойко оборонялся в строю колониальных фермеров против самонадеянных британцев? Разве они — наследники генерала Шермана[58], переломившего хребет южан-рабовладельцев в эпоху национального восстания?

Разве в таком облике американцы хотят предстать перед всем миром?

Я отвергаю этот облик, как отвергает его весь мир. Те, кто с пренебрежением глядит на убитых и страждущих, — не американцы-демократы. Это звериный оскал империализма, который цепляется при помощи военной силы за колонии и сферы приложения капитала и безжалостно истребляет всех, кто противится ему.

Мои товарищи говорят:

— Если это не настоящая Америка, то почему же американцы не препятствуют тому, что творится от их имени?

— Они не отдают себе отчета в этом, — отвечаю я. — Поверьте мне, они не понимают смысла всего этого.

87

Кто выступает от имени народа?

Ответить на это нелегко. В большинстве случаев каждый человек говорит сам за себя о том, что он знает, во что верит и чего желает.

Когда я беседую со своими товарищами-филиппинцами и говорю им, что стою за демократию, равенство и право всех людей быть свободными, я говорю как американец, проникнувшийся этими убеждениями в Америке. Принадлежу ли я к большинству в своей стране? Мне кажется, что да, хотя никто не может с уверенностью сказать это, пока все другие американцы также не выскажутся определенно.

Мои товарищи-«хуки» слушают меня и говорят:

— Ты хороший американец.

А когда они говорят об Объединенной группе американских военных советников, они заявляют:

— Это плохие американцы.

В их представлении существуют двоякого рода американцы.

Но есть также двоякого рода филиппинцы: те, кто борется за свободу, и те, кто пытается подавить эту свободу. «Хуки» выступают от имени масс, стремящихся к свободе.

Итак, кто же выступает от имени американцев: Объединенная группа американских военных советников или человек вроде меня?

88

Может ли человек считать в душе своей родиной сразу две страны и любить каждую из них за ее народ, традиции, за красоту ее природы?