В чаще лесов - [43]

Когда в 1947 году я впервые встретился с Луисом, он был военачальником «хуков», сохранив этот пост со времен японской оккупации. В 1958 году его сменил Джи Уай. Луис стал руководителем РЕКО 2, сильнейшего и важнейшего из всех. Человек более мелкого калибра счел бы это понижением. Но товарищи просто считали, что ему не хватает политического развития, достигнуть которого он сможет на этом новом участке борьбы.

Теперь, когда мы просиживаем по вечерам у очага в бараке, обсуждая вопросы, связанные с нашей борьбой, он часто глядит задумчиво на горящие угли, подперев подбородок руками. После ареста в Маниле наших руководящих товарищей — тем, кто остался на свободе, предстоит взять на себя новые роли и новые обязанности. Быть может, он и раздумывает о том, какую роль ему придется взять на себя и как он будет справляться с нею, — какие новые главы придется вписать в уже написанную книгу.

62

Связной доставляет нам сообщение из другого лагеря. Это Хесус Лава предлагает некоторым из нас прибыть к нему для предварительных бесед перед предстоящим совещанием. Отправляются Луис и Рег, а через сутки и я иду им вслед.

Нужно по меньшей мере восемь часов, чтобы добраться до места. Я отправляюсь на рассвете в сопровождении двух бойцов охраны. Селия остается дома, так как чувствует себя неважно. Впервые за время нашей совместной жизни мы расстаемся более чем на сутки… Огонек в очаге похож на ярко-красный драгоценный камень на фоне серого рассвета.

Так как нас только трое, ничто не мешает нам идти быстрым шагом. Я уже привык к походам в лесу и горах, и все мы чувствуем себя бодро, несмотря на дождь и туман. В юные годы мое воображение всегда пленяли тропы, по которым бродили индейцы; теперь же мы сами спешим по лесным тропам, пересекаем заболоченные места и переходим вброд ручьи, какие некогда попадались, должно быть, Ласаллю[42], Шамплэну[43] и лесным следопытам.

Предстоящее совещание предполагается провести в лагере Джесса. Это единственное в своем роде место. В свое время бывшие «каингерос»[44] соорудили плотину на местном ручье и создали обширный пруд в чаще, расположенной между возвышенностями. В центре пруда находится густо заросший деревьями островок, с трех сторон соединенный с берегом полуразвалившимися бамбуковыми гатями, которые надломились и осели настолько, что погрузились наполовину в воду. Мы переходим по одной такой зыбкой гати, осторожно нащупывая ногами раскачивающиеся под поверхностью воды бамбуковые прутья. «Хуки» нарочно оставили эти гати в полуразрушенном состоянии, чтобы сбить с толку воздушных разведчиков врага. На островке кипит работа. Повсюду воздвигнуты или строятся новые крепкие бараки, хорошо скрытые за деревьями. Отовсюду доносится визг «боло» и поперечных пил. Вот отряд «балутан» разгружает свою поклажу у склада, где хранятся рис, сахар, «монго», консервированная солонина, мука и лярд.

Джесс встречает меня у порога своего барака. Он одет в поношенные серые брюки, заправленные в высокие носки, и в старенький, с заплатами на локтях, темно-синий свитер с высоким воротом. Его лицо озаряется, как всегда, широкой улыбкой, а окруженные морщинками глаза весело оживляются за сверкающими стеклами очков. Он наклоняется, чтобы пожать мне руку, и хотя мы не виделись с ним целых три, полных тягот года, он здоровается со мною так, словно мы расстались только на прошлой неделе. Такой обычай установился сам собою в нашем движении, как бы доказывая, что трудности нам нипочем и что длительная разлука дружбе не помеха.

Хесус (Джесс) Лава — самый младший в замечательном созвездии братьев, из среды которых выдвинулись выдающиеся руководители национально-освободительного движения на Филиппинах. Всего в семействе Лава было пять братьев — сыновей мелкого землевладельца в провинции Булакан (Булакан всегда был центром национально-освободительного движения на Филиппинах, родиной поэта Балагтаса и выдающегося публициста Марсело дель Пилара в эпоху испанского владычества). Старший брат, Висенте Лава, был ученым, занимавшимся вопросами переработки кокосовых орехов, и тем самым способствовал развитию национальной промышленности; после убийства японцами Крисанто Эванхелисты он стал Генеральным секретарем Коммунистической партии. Висенте был политическим руководителем движения «хуков» в период японской оккупации. Умер он в 1947 году в результате лишений, связанных с партизанской жизнью. В 1948 году один из младших его братьев, Хосе Лава, юрист и банковский ревизор, стал видным политическим руководителем движения. Нам с Селией довелось работать вместе с Хосе в Маниле. Это он предложил Селии и мне отправиться в горы, чтобы оказать помощь движению. Я настолько уважал его за его высокие моральные качества, что сразу же согласился. Когда во время полицейских налетов, осуществленных в Маниле в октябре, он быт арестован, Джесс автоматически занял его место как заранее намеченный кандидат в руководители «второго эшелона». Два других брата из семейства Лава — Орасио, выдающийся экономист, большой патриот, и Франсиско, юрист и член Союза гражданских свобод, — не состоят членами какой-либо политической организации и не участвуют в организациях «хуков», но пользуются большим авторитетом среди интеллигенции за свои патриотические убеждения.