В бурном потоке - [174]
«Оглядываясь назад, историк должен констатировать, что для Дунайских, Судетских и Карпатских земель не было более счастливого времени, чем время старого императора».
Лучшей фактической справкой, опровергающей эти апологетические оценки, является, например, речь одного из депутатов австрийского рейхсрата (парламента) на заседании 5 июля 1907 года, в которой депутат зачитал полученное им письмо крестьянина из Истрии. Крестьянин просил добиться в рейхсрате официальной отмены запрещения собирать милостыню. Через неделю после этого другой член рейхсрата, характеризуя условия труда металлургов в Штирии, утверждал, что жизнь горняков, обрисованная Эмилем Золя, является благодатью по сравнению с обстановкой в Штирии.
В произведениях прогабсбургских авторов часто применяется примитивно-демагогическая аргументация: столько лет правил Франц-Иосиф, и сохранялись при нем порядок, дисциплина и спокойствие, а всего через два года после его смерти габсбургский режим рассыпался в прах, началась смута, и Австро-Венгрия перестала существовать. Следовательно, старик был умным и умел управлять, а наследники не сумели сохранить и укрепить созданные при нем традиции. Вся эта аргументация, и особенно это «следовательно», ставит на голову ход событий. В действительности непрерывное нарастание национальных и социальных противоречий настолько расшатало и ослабило Габсбургское государство, что внутреннее кипение угрожало взорвать котел, именовавшийся Австро-Венгрией. Режим Габсбургов был обречен, и речь шла лишь о сроках. Смерть Франца-Иосифа психологически, конечно, ослабила полицейские скрепы, поддерживавшие габсбургское правление, а военные поражения на фронтах первой мировой войны послужили последним толчком. Но причины распада монархии были гораздо более глубокими, и почти точное хронологическое совпадение смерти императора с исторически закономерной катастрофой государства как такового отнюдь еще не является доказательством каузальной связи.
К этому времени режим Габсбургов был настолько дискредитирован и его защита была предприятием настолько безнадежным, что в октябре — ноябре 1916 года даже самые закоренелые монархисты делали вид, что стали почти республиканцами. Легенда о хорошем императоре и о добрых старых временах стала создаваться позднее, когда выросло новое поколение, не переживавшее мрачные времена Габсбургов. Тогда и выступили на первый план реакционные историки и литераторы буржуазии, которые начали на все лады воспевать необходимость самовластья и прелести кнута в надежде реставрировать прошлое.
В связи с этим исторически правдивые романы Вайскопфа приобретают сегодня особую актуальность. Точка зрения писателя резко противоречит этому запоздалому восхвалению Дунайской монархии, и он, конечно, был прав, когда в одной из своих полемических статей писал в 1933 году, что в методы правления Габсбургов неизменно входили «обман, нарушение торжественных обязательств, религиозное, национальное и социальное угнетение». Вайскопф затронул в своей полемике этико-нравственную сторону вопроса, утверждая, что нельзя воскуривать фимиам правителям, державшимся обманами и преступлениями.
Возникает, однако, вопрос, каковы же подлинные цели настойчивых и многочисленных панегириков Австро-Венгрии и Габсбургам и какую краткую характеристику действительного положения монархии в 1913—1917 годы можно дать в дополнение к тому, что показано в романах Вайскопфа.
К отличительным чертам Габсбургского государства и администрации относился прежде всего всеобъемлющий и всепроникающий клерикализм, доведенный в своем ханжеском лицемерии до совершенства. Не случайно в 1758 году императрица Мария-Терезия в качестве королевы Венгерской получила от папы Клементия XIII для себя и для своего потомства титул «апостолического величества» в память первого венгерского короля XI века «равноапостольского святого Стефана». На протяжении XIX и начала XX века «его апостолическое величество» неизменно был одной из главных опор Ватикана в Европе, и Габсбурги пользовались, в свою очередь, огромным влиянием у папы римского.
Другой не менее важной чертой была крайняя бюрократизация государственного аппарата монархии. С одной стороны, император был всемогущим властелином, пережитком абсолютизма феодальных времен, живым и странным анахронизмом в центре капиталистической Европы. А с другой стороны, фактически руководил государственными делами не император и даже не его министры, а анонимные, ни перед кем не отвечавшие чиновники. Им не было числа, и священнодействовали они в сотнях и тысячах департаментов и ведомств огромной державы, третьей по количеству населения в тогдашней Европе.
Уикхем Стид привел в своей книге одиннадцать терминов, означавших прохождение бумаги от стола к столу, но хотя он в совершенстве владел немецким языком, он не в состоянии был перевести эти термины на английский или какой-либо другой язык: австрийский бюрократический жаргон был в те годы, вероятно, самым богатым в мире. Папский нунций, то есть посол Ватикана в Вене, смеясь, утверждал, что юноша, который дерзновенно пустил бумагу по этому бюрократическому кругу, успеет состариться, прежде чем она снова к нему вернется. И притом с ничего не значащей резолюцией. Даже вмешательство императора не могло бы замедлить или ускорить прохождение бумаги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Комический рассказ печатался в 1893 г. в журнале «Вестник иностранной литературы» (СПб.) №№ 2, с.113-136, № 3, с.139-186, переводчик Д. В. Аверкиев.
В романе известного польского писателя Валерия Лозинского (1837-1861) "Заколдованная усадьба" повествуется о событиях, происходивших в Галиции в канун восстания 1846 года. На русский язык публикуется впервые.
Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям.
«Горящий светильник» (1907) — один из лучших авторских сборников знаменитого американского писателя О. Генри (1862-1910), в котором с большим мастерством и теплом выписаны образы простых жителей Нью-Йорка — клерков, продавцов, безработных, домохозяек, бродяг… Огромный город пытается подмять их под себя, подчинить строгим законам, убить в них искреннюю любовь и внушить, что в жизни лишь деньги играют роль. И герои сборника, каждый по-своему, пытаются противостоять этому и остаться самим собой. Рассказ впервые опубликован в 1905 г.
Желтоплюш, пронырливый, циничный и хитрый лакей, который служит у сына знатного аристократа. Прекрасно понимая, что хозяин его прожженный мошенник, бретер и ловелас, для которого не существует ни дружбы, ни любви, ни чести, — ничего, кроме денег, презирает его и смеется над ним, однако восхищается проделками хозяина, не забывая при этом получить от них свою выгоду.
Хулио Кортасар (1914–1984) – классик не только аргентинской, но и мировой литературы XX столетия. В настоящий сборник вошли избранные рассказы писателя, созданные им более чем за тридцать лет. Большинство переводов публикуется впервые, в том числе и перевод пьесы «Цари».