В антракте - [2]

He retorted with this, and drew the appropriate return of a bread pudding in an earthen dish.	Этим он и ответил, получив отпор в виде хлебного пудинга в глиняной миске.
A hunk of Swiss cheese accurately thrown by her husband struck Mrs. McCaskey below one eye.	Кусок швейцарского сыра, метко пущенный мужем, подбил глаз миссис Мак-Каски.
When she replied with a well-aimed coffee-pot full of a hot, black, semi-fragrant liquid the battle, according to courses, should have ended.	Она нацелилась в мужа кофейником, полным горячей, черной, не лишенной аромата, жидкости; этим заканчивалось меню, а, следовательно, и битва.
But Mr. McCaskey was no 50-cent table d'h?ter.	Но Мак-Каски был не какой-нибудь завсегдатай грошового ресторана.
Let cheap Bohemians consider coffee the end, if they would.	Пускай нищая богема заканчивает свой обед чашкой кофе.
Let them make that faux pas.	Пускай делает этот faux pas.
He was foxier still.	Он сделает кое-что похитрее.
Finger-bowls were not beyond the compass of his experience.	Чашки для полоскания рук были ему небезызвестны.
They were not to be had in the Pension Murphy; but their equivalent was at hand.	В пансионе Мэрфи их не полагалось, но эквивалент был под руками.
Triumphantly he sent the granite-ware wash basin at the head of his matrimonial adversary.	Он торжествующе швырнул умывальную чашку в голову своей супруги-противницы.
Mrs. McCaskey dodged in time.	Миссис Мак-Каски увернулась вовремя.

She reached for a flatiron, with which, as a sort of cordial, she hoped to bring the gastronomical duel to a close.	Она схватила утюг, надеясь с его помощью успешно закончить эту гастрономическую дуэль.
But a loud, wailing scream downstairs caused both her and Mr. McCaskey to pause in a sort of involuntary armistice.	Но громкий вопль внизу остановил ее и мистера Мак-Каски и заставил их заключить перемирие.
On the sidewalk at the corner of the house Policeman Cleary was standing with one ear upturned, listening to the crash of household utensils.	На тротуаре перед домом стоял полисмен Клири и, насторожив ухо, прислушивался к грохоту разбиваемой вдребезги домашней утвари.
"'Tis Jawn McCaskey and his missis at it again," meditated the policeman.	"Опять это Джон Мак-Каски со своей хозяйкой, -размышлял полисмен.
"I wonder shall I go up and stop the row.	- Пойти, что ли, разнять их?
I will not.	Нет, не пойду.
Married folks they are; and few pleasures they have.	Люди они семейные, развлечений у них мало.
'Twill not last long.	Да небось скоро и кончат.
Sure, they'll have to borrow more dishes to keep it up with."	Не занимать же для этого тарелки у соседей".
And just then came the loud scream below-stairs, betokening fear or dire extremity. "'Tis probably the cat," said Policeman Cleary, and walked hastily in the other direction.	И как раз в эту минуту в нижнем этаже раздался пронзительный вопль, выражающий испуг или безысходное горе. - Кошка, должно, - сказал полисмен Клири и быстро зашагал прочь.
The boarders on the steps were fluttered. Mr. Toomey, an insurance solicitor by birth and an investigator by profession, went inside to analyse the scream.	Жильцы, сидевшие на ступеньках, переполошились Мистер Туми, страховой агент по происхождению и аналитик по профессии, вошел в дом, чтобы исследовать причины вопля.
He returned with the news that Mrs. Murphy's little boy, Mike, was lost.	Он возвратился с известием, что мальчик миссис Мэрфи, Майк, пропал неизвестно куда.
Following the messenger, out bounced Mrs. Murphy-two hundred pounds in tears and hysterics, clutching the air and howling to the sky for the loss of thirty pounds of freckles and mischief.	Вслед за вестником выскочила сама миссис Мэрфи - двухсотфунтовая дама, в слезах и истерике, хватая воздух и вопия к небесам об утрате тридцати фунтов веснушек и проказ.
Bathos, truly; but Mr. Toomey sat down at the side of Miss Purdy, millinery, and their hands came together in sympathy.	Вульгарное зрелище, конечно, но мистер Туми сел рядом с модисткой мисс Пурди, и руки их сочувственно встретились.
The two old maids, Misses Walsh, who complained every day about the noise in the halls, inquired immediately if anybody had looked behind the clock.	Сестры Уолш, старые девы, вечно жаловавшиеся на шум в коридорах, тут же спросили, не спрятался ли мальчик за стоячими часами?
Major Grigg, who sat by his fat wife on the top step, arose and buttoned his coat.	Майор Григ, сидевший на верхней ступеньке рядом со своей толстой женой, встал и застегнул сюртук.
"The little one lost?" he exclaimed. "I will scour the city."	- Мальчик пропал? - воскликнул он, - Я обыщу весь город.
His wife never allowed him out after dark.	Его жена обычно не позволяла ему выходить из дому по вечерам.
But now she said:	Но тут она сказала баритоном:

"Go, Ludovic!" in a baritone voice.	- Ступай, Людовик!
"Whoever can look upon that mother's grief without springing to her relief has a heart of stone."	Кто может смотреть равнодушно на горе матери и не бежит к ней на помощь, у того каменное сердце.
"Give me some thirty or-sixty cents, my love," said the Major.