В. А. Гиляровский и художники - [5]
В. А. Гиляровский очень часто заглядывал на «Ляпинку» и был одним из добрых советчиков ее молодых обитателей. Он обязательно приходил к ним, когда ляпинцы отбирали этюды для очередной выставки. В столовой, так называемом «ляпинском клубе», где и речи говорились, и песни пелись, и газеты читались, ему поверяли беды, сомнения и надежды.
А однажды ляпинцы даже просили В. А. Гиляровского передать их протест директору Русской частной оперы Н. Кроткову.
Дело в том, что из дирекции ляпинцам присылали контрамарки на свободные места в театр. Для ляпинцев, не имевших и лишнего гривенника за душой, это было большим развлечением. Но однажды, при получении контрамарок на очередной спектакль, им недвусмысленно сказали, что в благодарность они должны по указанию дирекции награждать аплодисментами одних актеров и освистывать других, независимо от того, как те будут играть. Возмущенные ляпинцы написали свой протест под названием «Даровые эстетические удовольствия», в котором говорилось, что «теперь наверное ни один из ляпинцев, узнав, как дорого хотят брать за даровые билеты, не решится воспользоваться приятным угощением господина Кроткова».
После вмешательства Владимира Алексеевича ляпинцам снова стали присылать контрамарки, ничего не требуя взамен.
А. М. Васнецов вспоминает такой факт, связанный с В. А. Гиляровским: «Однажды в училище произошло недоразумение между учениками и одним из преподавателей… Училищный совет, улаживая конфликт, засиделся до полуночи. Выходим на Мясницкую, а там прохаживается Владимир Алексеевич и прямо к нам.
— Ну что, как к чему пришли? — засыпал он нас вопросами… Владимир Алексеевич поджидал нас, живо интересуясь положением единственного в Москве художественного училища».
В. А. Гиляровский был глубоко и искренне привязан к Училищу живописи, которое выпустило из своих стен немало художников, явившихся гордостью и украшением русского искусства. «Последняя четверть века. — писал он, — сверкнула крупными именами художников, и по количеству их первой была Москва, где скромное Училище живописи и ваяния победило мундирную и чопорную Академию художеств».
Газетная работа не позволяла В. А. Гиляровскому подолгу засиживаться в Москве, да и характер его был слишком подвижен. Недаром в редакции газеты «Русские ведомости» его звали «летучим корреспондентом». Совершенно неожиданно не только для знакомых, но и для родных он исчезал. Проходил день, другой, домашние звонили по всем редакциям — никто ничего не знал. И вдруг получали открытку: «Привет с Кавказа» или «Еду на Балканы» — коротко сообщал он. Поэтому никаких постоянных, из недели в неделю, «сред», подобных телешовским или шмаровинским, у В. А. Гиляровского, конечно, не могло быть. В Столешников просто шли на огонек, когда знали, что хозяин дома.
В «Столешниках» (так называли знакомые и друзья писателя его квартиру) побывала чуть ли не вся художественная интеллигенция конца прошлого и начала нынешнего века. Приходили сюда А. П. Чехов. А. И. Куприн, И. А. Бунин, И. И. Левитан, И. Е. Репин, В. М. Васнецов, Ф. И. Шаляпин, А. И. Южин и многие другие замечательные представители русской культуры.
Весело бывало у В. А. Гиляровского, когда у него собирались друзья. Смех, горячие споры разносились по всей квартире. За удачную реплику или экспромт платили по гривеннику, а на вырученные деньги покупали пирожки, конфеты или еще какие-нибудь лакомства. Однажды шум говоривших покрыл собачий вой, а вслед за воем понеслось могучее: «Есть хо-о-ч-ууу!» Это проголодавшийся Федор Иванович Шаляпин так напоминал хозяйке об ужине. А в другой комнате В. А. Гиляровский в это время спорил К. А. Коровиным:
— Нет, Костя, ты все же должен согласиться, что у тебя часто горы валятся и стены рушатся, вместо того чтобы стоять!
— Зато, Гиляй, цветы цветут, солнце светит. Ты же сам мне написал к моей картине… как это у тебя:
— Да, я глубоко тебя люблю, Костя.
— Вот и чудесно, не будем спорить, художник прежде всего должен передавать красоту жизни, больше жизни. Помнишь, опять же ты мне сказал на одной из выставок:
А между тем ужин готов. Впрочем, он недолго занимает гостей, и скоро все переходят в кабинет к хозяину. Там на некоторое время устанавливается тишина. Уютно усевшись на маленький диванчик, прозванный Антоном Павловичем «вагончиком», дядя Гиляй говорит о чем-то с молодым художником Н. И. Струнниковым. Осторожно переворачивая листы альбома, рассматривает рисунки В. М. Васнецов, а около стола сидит склоненная фигура Ф. И. Шаляпина. Он что-то усердно выводит на бумаге. Время от времени Шаляпин, откидываясь на спинку стула, смотрит на лежащий перед ним небольшой листок — трудится над своим автопортретом.
— У тебя, Гиляй, не хочешь, да станешь художником! — говорит он.
В. А. Гиляровский встает с дивана и пытается заглянуть через плечо Федора Ивановича. Но тот решительно отстраняет его:
Жизнеописание известного русского литератора В. А. Гиляровского, автора знакомой многим читателям книги «Москва и москвичи» и многих других. Рассказы повествуют о фактах биографии Гиляровского и содержат немало новых интересных сведений.
«Волга оставила заметный след и в жизни, и в творчестве Гиляровского. Уже став «коренным» москвичом, Владимир Алексеевич часто приезжал сюда. Волга лечила его от всех невзгод, давала новые силы. И всегда в самые трудные дни он спешил на Волгу».
Пётр Леонидович Капица – советский физик, инженер и инноватор. Лауреат Нобелевской премии (1978). Основатель Института физических проблем (ИФП), директором которого оставался вплоть до последних дней жизни. Один из основателей Московского физико-технического института. Письма Петра Леонидовича Капицы – это письма-разговоры, письма-беседы. Даже самые порой деловые, как ни странно. Когда человек, с которым ему нужно было поговорить, был в далеких краях или недоступен по другим причинам, он садился за стол и писал письмо.
Опубликованная в Берлине в 1932 г. книга, — одна из первых попыток представить историю и будущность белой эмиграции. Ее автор — Эссад Бей, загадочный восточный писатель, публиковавший в 1920–1930-е гг. по всей Европе множество популярных книг. В действительности это был Лев Абрамович Нуссимбаум (1905–1942), выросший в Баку и бежавший после революции в Германию. После прихода к власти Гитлера ему пришлось опять бежать: сначала в Австрию, затем в Италию, где он и скончался.
Книга Вениамина Шалагинова посвящена Ленину-адвокату. Писатель исследует именно эту сторону биографии Ильича. В основе книги - 18 подлинных дел, по которым Ленин выступал в 1892 - 1893 годах в Самарском окружном суде, защищая обездоленных тружеников. Глубина исследования, взволнованность повествования - вот чем подкупает книга о Ленине-юристе.
Мемуарная проза замечательного переводчика, литературоведа Е.Г. Эткинда (1918–1999) — увлекательное и глубокое повествование об ушедшей советской эпохе, о людях этой эпохи, повествование, лишенное ставшей уже привычной в иных мемуарах озлобленности, доброе и вместе с тем остроумное и зоркое. Одновременно это настоящая проза, свидетельствующая о далеко не до конца реализованном художественном потенциале ученого.«Записки незаговорщика» впервые вышли по-русски в 1977 г. (Overseas Publications Interchange, London)
Книга Николая Сергованцева — научно-художественная биография и одновременно литературоведческое осмысление творчества талантливого писателя-уральца Д. Н. Мамина-Сибиряка. Работая над книгой, автор широко использовал мемуарную литературу дневники переводчика Фидлера, письма Т. Щепкиной-Куперник, воспоминания Е. Н. Пешковой и Н. В. Остроумовой, множество других свидетельств людей, знавших писателя. Автор открывает нам сложную и даже трагичную судьбу этого необыкновенного человека, который при жизни, к сожалению, не дождался достойного признания и оценки.
Книга Н. Трущенко о генеральном секретаре ЦК ВЛКСМ Александре Васильевиче Косареве в 1929–1938 годах, жизнь и работа которого — от начала и до конца — была посвящена Ленинскому комсомолу. Выдвинутый временем в эпицентр событий огромного политического звучания, мощной духовной силы, Косарев был одним из активнейших борцов — первопроходцев социалистического созидания тридцатых годов. Книга основана на архивных материалах и воспоминаниях очевидцев.