Узор на снегу - [15]

Лилиан остановилась на гребне крутого склона и, опершись на лыжные палки, любовалась открывшимся видом, ожидая, пока Стефани догонит ее.

Вокруг поднимались горные вершины, упиравшиеся в огромный купол ярко-синего неба, а внизу, словно игрушка на ладони ребенка-великана, расположились домики курорта. Воздух был таким чистым и прозрачным, что она могла отчетливо видеть детали построек и крошечные фигурки людей, катавшихся по льду озера на коньках. Стефани сделала безупречный разворот и остановилась рядом с ней.

— Уже почти одиннадцать, Лилиан, и нам лучше поспешить, а то папа вышлет за нами поисковую партию. Он строго следит за тем, чтобы люди появлялись вовремя, и становится бешенее раненого медведя, если приходится гонять лыжный патруль только из-за того, что кто-то забыл отметиться на базе. Поехали наперегонки.

Она оттолкнулась палками от снега и в мгновение ока оставила Лилиан позади. У Стефани была великолепная техника, отец мог гордиться ею. Встав на лыжи, она преображалась: куда только девался неуклюжий подросток. Девочка становилась грациозной, как птица в полете.

Тимоти ждал их у остановки подъемника, но он был не один. И с радостным возгласом Стефани бросилась к мужчине, стоявшему рядом.

— Ты все-таки приехал! — кричала она, выпутываясь из мешанины лыж и палок.

— Ну конечно, — ответил мужчина, шутливо натягивая ей шапочку на нос. — Не думала же ты, что я пропущу рождественский обед в Канаде?

— А мы ждали тебя в прошлый уик-энд!

Он вернул шапочку на место и запечатлел на ее носу поцелуй.

— Знаю, заяц, и мне жаль, что я задержался. На меня кое-что свалилось, — ты ведь знаешь, как бывает в это время года. Но теперь я здесь и готов наверстать упущенное.

Он был чуть пониже Тима, с темно-русыми волосами и открытым взглядом голубых веселых глаз на добродушном лице. Заметив Лилиан, он игриво поднял брови и спросил у Стефани:

— А кто эта симпатичная леди, мисс Эванс, или ты не хочешь меня с нею знакомить?

— Это Лилиан, она француженка, но говорит по-английски. Она моя подруга. — Стефани, раскрасневшаяся от удовольствия, повернулась к Лилиан, включая и ее в их группу. — Это Виктор Эванс — мой самый любимый мужчина на свете!

На какое-то мгновение в синих глазах Тимоти вспыхнул огонек ревности, и Лилиан почувствовала укол жалости к нему. Но он быстро взял себя в руки.

— Стефани забыла упомянуть, Лилиан, о том, что Виктор также ее дядя и мой брат. Мисс Моро приехала сюда отдыхать, и, боюсь, она заняла номер, к которому ты привык.

— Так мне и сказали. — Взгляд Виктора медленно скользнул от ее макушки до пят, а потом вернулся обратно. — Рад с вами познакомиться, Лилиан.

Губы Тима напряглись. Взглянув на часы, он резко сказал:

— Мы уже вряд ли успеем покататься. Времени до ланча осталось в обрез, а мне бы хотелось вернуться пораньше, чтобы посмотреть, как идут дела.

— В таком случае воспользуйся подъемником, — предложила Стефани. — Мы можем скатиться и без тебя.

— Хорошо. Встретимся в главном корпусе. — Он пожал плечами и отвернулся, внешне спокойно приняв жестокое равнодушие дочери.

— Поехали, Лилиан! — Нетерпеливо махнула рукой та.

Но Лилиан не могла оторвать взгляда от одинокой фигуры, боком поднимавшейся по склону к остановке подъемника, и сердце ее обливалось кровью.

— Езжайте без меня, — сказала она. — Я немного устала и лучше спущусь с твоим отцом.

Она догнала его, когда очередные пустые сиденья, обогнув стойку, двинулись к ним. Через несколько мгновений оба уже парили высоко в воздухе, оторванные от всего мира.

Тимоти сдвинул очки на макушку, и синие глаза взглянули на нее серьезно и вопрошающе. Лилиан поняла, что он ждет объяснений ее внезапному решению составить ему компанию. И опять она оказалась не в силах ничего объяснить. Лилиан знала только, что от ледяного ветра у нее немеют щеки и слезятся глаза, но несмотря на это, рядом с ним ей покойно и тепло. И если бы она знала себя не так хорошо, то решила бы, что глаза ей жгут настоящие слезы. А все почему? Потому что ему причинили боль, и это отозвалось болью в ней.

И в этом ощущении не было ничего приятного.

4

Проглотив комок в горле, она попыталась что-нибудь сказать — что угодно, лишь бы нарушить повисшее между ними неловкое молчание. Но Тимоти заговорил первым:

— Возможно, не стоит спрашивать об этом, но что случилось? Почему вы не поехали на лыжах с этой парочкой?

Она тщетно пыталась найти оправдание. Мне жмут ботинки. Я разнервничалась. Склон показался слишком крутым. Лилиан понимала, что все это не годится, он сразу же распознает ложь, поскольку не дурак. К тому же ему известно, что она каталась в Швейцарских Альпах и что ее снаряжение самое лучшее. И все же сказать правду — она, мол, пожалела его, видя бесцеремонное отношение к нему дочери, — казалось Лилиан немыслимым. Они были знакомы меньше недели, но этого времени было вполне достаточно, чтобы понять: Тимоти Эванс очень гордый человек и ее жалость будет ему крайне неприятна.

— Я подумала, что буду им мешать, — нашла наконец приемлемый выход Лилиан. — Третье колесо, как говорят у вас.

К ее удивлению, он рассмеялся.

— На самом деле пятое, но я вас понимаю. Для Стеф на Викторе свет клином сошелся, и, когда он появляется, все остальные отступают в тень. Не только потому, что она относится к нему как к старшему брату, о котором всегда мечтала, но и потому, что находится во впечатлительном возрасте. Киношные красавцы, быстрые машины, бесшабашное отношение к жизни — все это кажется ей сейчас таким привлекательным.