Узник - [25]

— Ты… Я при тебе ела пирог… А ты отказывался… Хотя нет — ты пару раз его забирал, но при мне не ел.

— Я смывал его в унитаз.

— И всё равно продолжал позволять мне есть эту дрянь, напиваться чаем…

— И продолжал бы позволять, если бы не обещал поддаться тебе сегодня, — после этих слов Ричард поднялся с пола и отправился на своё подобие кровати, а я со злостью спустилась вниз.

Сон не шел ко мне, и я вдруг впервые в жизни ощутила силу настоящего, жгучего одиночества. Меня разрывало чувство, которое, смеясь мне в глаза, говорило мне о том, что я одна во всём мире и никто не спасет меня ни от Переяроков, ни от хранителя моего рода, о котором я совершенно ничего не знаю.

Около получаса я тихо проплакала в подушку, после чего у меня заболели глаза, и я впала в глубокий сон.

XXI

Три дня я не разговаривала с Ричардом, молча принося ему завтраки и ужины. Три дня я принимала пироги от милой бабушки и Макса, наигранно добродушно отказываясь от их вечерних чаепитий и выбрасывая отравленную выпечку в мусорный бак. Три дня я пыталась решиться уехать из города, но понимала, что ехать мне некуда и, при желании, меня найдут везде.

— Вот, держи, — сказала я, перекидывая Ричарду постельное белье, тёплый плед, купленную мной новую мужскую одежду, журналы с кроссвордами, набор ручек, махровое полотенце, зубную пасту и щетку, еще один тёплый плед и целую кучу других вещей. Ричард встал со своей старой постели лишь тогда, когда вся эта гора была перекинута на его сторону, после чего медленно подошел ко мне вплотную. Я решила начать объяснять до того, как он начнет задавать несвойственные ему, глупые вопросы.

— Всё равно я не доживу до девятнадцатилетия, не увижу пингвинов и не проеду по Золотым воротам, так что я решила потратить свою заначку на человека, который впервые за всю мою жизнь рассказал мне правду. Знаешь что? Ты первый встал в очереди, чтобы меня прикончить, и я не собираюсь отдавать твоё место каким-то проходимцам, которые даже убить-то меня боятся, из-за какого-то там вымышленного проклятья. Меня убьешь ты и точка. Считай это подарком за честность, не больше. Сейчас я пойду и приготовлю ужин — сегодня мы поедим блюда из свежих продуктов, так как я ограбила магазин, потеряв при этом едва ли не половину своей заначки, откладываемой мной на путешествие, которому не суждено свершится. А после ужина мы обсудим, как именно ты меня прикончишь. В конце концов, я заслуживаю, если не из чести, тогда хотя бы из жалости, узнать, как именно буду убита.

Приготовив ризотто с морепродуктами, разложив салат из морской капусты и нарезав вкуснейший черничный чизкейк, я, с немалым самодовольством, отправилась к своему будущему убийце. После я еще раз спускалась за добавкой и, в итоге, впервые за долгое время наелась до отвала.

— Сейчас мне даже ножкой шевелить нельзя, дабы не лопнуть и не разочаровать тебя преждевременной смертью, — с иронией ухмыльнулась я.

— Ладно, отдам тебе должное — сегодня ты меня порадовала своими кулинарными способностями, — уже без холода в голосе, который прежде был неотъемлемой его частью, произнес Ричард. Перед ужином он вымылся, побрился и переоделся, поэтому сейчас выглядел еще более симпатичным, нежели прежде, что заставляло меня чувствовать себя на его фоне объевшимся бегемотом.

— Итак, давай обсудим, как именно ты меня убьешь и когда, — предложила я.

— Как только ты откроешь эту дверь сразу и убью.

— Окей, тогда давай договоримся как именно.

— Как же ты предпочитаешь умереть?

— Точно не нужно меня топить — это ужасно. Можно попытаться задушить, но это тоже мученически… Может быть, ты знаешь способ убить так, чтобы я ничего не почувствовала?

— Можно вырвать тебе сердце. Всего несколько секунд ты будешь это осознавать, однако очень быстро наступит кислородное голодание мозга, и ты отключишься. Мозг проживет еще около восьми минут, но ты этого не почувствуешь.

— Какой ужас — от услышанного у меня только что ризотто в животе перевернулось. Не знала, что ты кровавый маньяк… Можно сделать всё без крови, не отрывая от меня ничего? Хочу сохранить целостность.

Около получаса Ричард предлагал различные способы, иногда даже улыбаясь на мои ироничные замечания. В итоге мы остановились на ударе в сердце, но таком, чтобы наверняка повредить жизненно важный орган.

— Что ты делаешь? — спросил Ричард, наблюдая за тем, как я переношу своё одеяло, плед и подушку на лестничную площадку возле решетки, укладывая всё так, чтобы он не смог до меня дотянуться.

— Возле моего дома постоянно бродят Переяроки, так что лучше я буду спать здесь, чтобы успеть в любой момент открыть тебе клетку. Не понимаю, почему они до сих пор меня не похитили и попросту каждый день не фаршировали меня своей отравой?

— Ты себя видела? От твоего упрямства они бы сошли с ума уже спустя неделю.

— А если серьезно, — засмеялась я.

— Зачем месяцами мучиться и насильно тебя пичкать, если ты и сама прекрасно с этим справляешься? Сложно насильно впихнуть в человека какую-либо дрянь — легче заставить его добровольно пичкать себя гадостью. А если серьезно — они чувствуют друидскую магию в твоей крови и знают, когда она усиливается. До того, как ты узнала о том, что тебя травят, ты добровольно принимала отраву — это идеальное расположение их фигур в данной игре. Им нужно было травить тебя беспрерывно около трех месяцев и этот срок уже подходит к концу. Если ты думаешь, что они не подозревают о том, что ты прекратила употреблять их отраву, тогда я тебя разочарую — они в курсе. За три дня твоя сила начала набирать обороты и они это чувствуют. Возможно, до свершения твоего предположения о похищении, остались считанные часы.