Узлы на простыне - [97]

— Глотни, еще поживешь, вот балда. И что тебе эти мужики?

Я молчала. Не хотелось ничего говорить и даже думать. Все было стерто. И старое и новое, стерто напрочь, выкорчевано. Было так хорошо, и даже не больно. Я закрыла глаза и больше ни о чем не думала, просто старательно вспоминала параграфы из институтских учебников. Даты, события, выстраивая их в череду эпох. Эта игра меня так увлекла, что я не заметила, как мы подъехали к подъезду.

Петр спал прямо на полу, в пролете между этажами, подстелив на каменный плиточный пол свою куртку, подложив под голову вязанную шапочку. Он уютно посапывал.

— Даже будить жаль.

— Петька, вставай, хватит дрыхнуть. Давай, что принес.

— А может, Соньке поспать немного? — Потапенко и не собирался от нас отставать. Похоже, он решил бесповоротно не отклеиваться от нас, пока Ариадна не уедет.

— Надо посмотреть. Тут так все сложно. Вот смотрите сами.

Днуха сразу прошла на кухню. Она кормила свой дух реальной, физической пищей и не собиралась давать ему голодать.

— У тебя, подруга, было двое пацанов, — с места в карьер крикнула она в коридор, я еще только снимала куртку, — Петька мне рассказал. — Один умер. А второй, вот сейчас почитаем, что там написано.

Я, в который раз за сегодняшний день, замерла. Да что же это такое! Это что ниагарский водопад испытаний? Чтобы — если выживу, стать самой сильной?

— Вот, — из внутреннего кармана крутки Петька достал бумаги. — У тебя были два мальчика, тут смотри — тут все данные. Вес, у одного, другого, параметры, рост, объем грудной клетки. У одного, а второй…

— Два мальчика. А где же они?

— Да чего тут разбирать эти каракули. Поехали в больницу, там разберемся. Что тут написано — не понять ничего, — бумаги листал уже Потапенко. — Вообще дело серьезное, я бы поехал с вами.

— Тогда чего ждать, — к нам в коридор вышла итальянка, у нее изо рта торчал бутерброд.

— Ну, ты мать, а мне хоть чего соорудила бы.

— Вот всем по жвачке, держите, — в руках у нее была тарелка с горкой бутербродов.

— Послушай, тут какие-то формулы, похоже на расчеты. Да что ж это такое?

* * *

Больница встретила нас оцеплением. Аридна предусмотрительно оставила машину за углом, увидев людей в омоновской форме. Автоматы угрожающе чернели своими оками смерти.

— Гы, — хмыкнул «Хирург», а где тут дача Абрамовича? ОМОН я вижу, я вижу даже грузовики.

Действительно, в глубине, за забором, стояла пара военных тяжеловозов. Туда спешно заносили какое-то оборудование.

— Нельзя, — путь преградил человек в штатском.

Потапенко достал свои документы. Тот кивнул. Молча мы прошли внутрь корпуса. Тут никого не было, но это вряд ли кого-то из нас могло удивить. Эти коридоры никогда не мельтешили людьми — врачами, больными, или медперсоналом. Тут и посетителей я никогда не видела. Мы прошли дальше. И вот здесь ужасное зрелище поразило нас и испугало. Прямо на лестнице лежали трупы. Я узнала главного врача, он утопал в луже крови, прислонившись к перилам, поперек ступенек, уткнувшись ему в колени, застыла женщина, которую я тоже помнила. Несколько трупов было в коридоре. Кровь заливала пластиковой пол, и ручьи этой страшной влаги текли нам навстречу, еще не застывшие и не подсохшие. Характерный запах уже заполнял эти стерильные помещения.

Потапенко открыл дверь ординаторской. Несколько кроваво-белых тел лежали в беспорядке, набросанные кое-как. Непонятно было, то ли они убегали, то ли какой-то гигант просто бросал их в дверь, не беспокоясь о том, как и в какой позе они упадут и застынут. Один лежал у окна. В руках у него были зажаты исписанные от руки бумаги.

— Я думаю, нам лучше отсюда уйти. Мы явно тут ничего не узнаем, — Петр, бледный, шел за нами, как попавший в ад грешник, ожидая наказания и сковородки.

Потапенко оглянулся на него.

— Похоже, тебе здорово повезло. Что поспал немного на плиточном полу у двери Сондры.

— Я не уйду. Я хочу узнать, куда все делось. Кто же мне ответит теперь?

Мы шли дальше, натыкаясь на мертвые тела в самых невероятных позах, перешагивая через них, скользя и с трудом удерживая равновесие в этом, таком жутком сейчас, месте.

Наконец, мы нашли людей в штатском.

— Послушайте, что тут происходит?

— А вы что тут делаете?

— Я следователь, вот документы. У нас есть сведения, что тут пропали…

— Мы все знаем, уже все под контролем. Но аппаратуры нет. Кто-то вывез.

Без всякого сговора, мы переглянулись. Дна подмигнула мне, и Петр вздохнул.

— А что…  вы кто?

— ФСБ. Мы давно следили тут, — тихо сказал человек в сером костюме. — Использовались военные секретные разработки, по которым… . Короче, это еще недоработанные технологии. Рано ими еще пользоваться. Они украдены были. Мы хотели их вернуть.

— А что за технологии?

— Вам это не понять. Это крутая физика. Медицина завтрашнего дня.

— Какого же завтрашнего, когда их у вас, из под носа, Абрамович спер, — Петька все-таки высказал свою версию.

— У меня пропал ребенок, — я сказал это как только могла громко.

— Ах, ребенок. Это да, это самое лучше для них было.

— А где мой ребенок?

— Все, девушка, после этих опытов, дети погибают.

— А в чем смысл?

— Смысл в том, что излучения здорового мозга перенаправляются на организм больного человека, на мозг тех, у кого уже ничего не фурычит. Понимаете?