Узкое ущелье и Чёрная гора - [26]
Можно было бы (как это делали последовательно начиная с 1950 года) статистически установить начальные и конечные слоги критского письма, если бы маленькая черточка не говорила, где было начало и где конец слова?
Первейшей предпосылкой для начала всякой расшифровки является уверенность в том, как это письмо вообще следует читать — слева направо или наоборот, сверху вниз или наоборот (только европейцу кажется само собой разумеющимся, что пишут и читают слева направо).
Когда Гротефенд ровно сто пятьдесят лет назад получил впервые копии клинописи, для него первая и самая важная проблема состояла в том, каким образом их следует держать, чтобы читать, — при четырехугольной табличке существует четыре возможности. При чтении хеттских иероглифических надписей эта проблема не возникала, так как в большинстве своем они были обнаружены на памятниках, на скалах, камнях или скульптурах, и, естественно, едва ли можно было предположить, что каменотес рассчитывал, что читающий эти надписи будет становиться на голову. Таким образом, по очень простым признакам сразу можно было определить, каким образом следует читать надписи, а именно бустрофедоном («как поворачивает бык, запряженный в плуг»). Просто потому, что на первой строчке иероглиф
Это заключение подкреплялось наблюдением, что знаки-картинки (руки, ноги, головы) попеременно от строчки к строчке указывали противоположное направление.
Следующая возможность для исследователя получить хотя бы общую информацию о характере незнакомого письма состоит в том, как это ни странно, что он подсчитывает знаки. Сразу же становится понятным, что незнакомое письмо, содержащее менее тридцати различных знаков, никак не может быть слоговым, так как тридцать слогов не составляют языка. Значит, это должно быть буквенное письмо. При наличии же более ста знаков следует сразу предположить, что имеешь дело со слоговым письмом. Если же налицо еще большее число знаков, значит имеешь дело со словарным письмом. «Из ничего нельзя ничего расшифровать», — говорит Фридрих и в качестве примеров приводит письмо с острова Пасхи и индийские надписи из Мохенджо-Даро, в которых пока отсутствует какой бы то ни было ключ к пониманию и не найдена связь с известным письмом. Однако в случае с хеттскими иероглифами с самого начала наблюдалась возможность установить общий характер путями, которые мы пытались осветить при помощи приведенных примеров. Исходя из опыта двух поколений расшифровщиков, удалось сразу же найти значение некоторое знаков.
Казалось, вмешалась богиня-покровительница, когда Сейс начал свои первые попытки расшифровки, похоже было, что она бросила исследователю в виде подарка то, о чем может лишь мечтать всякий шифровщик, — билингву.
И действительно, это была билингва, двуязычная и надпись.
Примерно около 1860 года коллекционер монет из Константинополя, господин Иофанов, раздобыл в Смирне маленький серебряный диск, на котором было помещено человеческое изображение, окрученное странными, незнакомыми значками и окаймленное клинописным текстом.
Сейс натолкнулся на сообщение об этом диске (о нем в 1862 году кратко упоминал доктор Мордтманн), о поддающемся чтению клинописном тексте, предугадал в странных внутренних значках хеттские иероглифы и почувствовал, что мечта исследователя — обнаружение билингвы на первой же стадии расшифровки — становится явью.
Можно лишь догадываться, что он чувствовал, когда его стремление увидеть своими глазами диск с печатью оставалось безуспешным. Без сомнения, диск был в Англии, но бесследно исчез. Сейс обращался к специалистам, призывая всех и каждого, кто узнает что-либо о местонахождении печати, немедленно ему сообщить. Наконец откликнулся один из служащих Британского музея.
Да, заявил он Сейсу, он хорошо помнит, что в 1860 году музею было сделано предложение о покупке такой странной печати.
— Ну и..?
— Покупка была отклонена, — объявил служащий.
— Но почему?
— Дело в том, что печать была такой диковинной что опасались, не фальшивая ли она.
Сейс понял, что надежда найти диск ускользает.
— Однако, — заметил служащий после некоторого раздумья, — если мне не изменяет память, тогда ил всякий случай была изготовлена копия способом гальванопластики, и она должна быть цела.
Вскоре Сейс держал в руках копию печати. Ему не потребовалось много времени, чтобы найти подтверждение своей догадке: здесь была билингва!
Но эта двуязычная надпись имела один очень существенный недостаток: она была слишком коротко и содержала слишком мало знаков, чтобы можно было сделать действительно правильные сравнения, установить однозначные связи между иероглифами и группами клинописных знаков.
Из чтения клинописного текста получалось:
Tar-rik-tim-me šar mat Er-me-e
«Тарриктимме, господин земли Ерме».
