Уйти до рассвета - [4]

Дама так и сделала.

— Он говорит, мисс Пейтон, что, если хотите, можете взять машину, но и речи не может быть о том, чтобы вы держали ее у него в гараже.

— А где-нибудь возле дома, на улице, можно?

Дама передала в трубку вопрос.

— Он говорит, что это тоже исключено. Если ваша машина на дорожке, она будет загораживать въезд в гараж. Вам придется оставлять ее прямо на улице перед домом и самой позаботиться о парковочных огнях. — Ким была возмущена, и дама почувствовала это. — Мисс Пейтон, думаю, это сейчас не главное. Если вы хотите получить работу….

— Да, мне нужна работа. Я согласна.

Это сообщение было передано мистеру Оуэну Лангу.

— Он говорит, что берет вас на испытательный период в три месяца — если вы продержитесь так долго.

Голос Ким зазвенел от гнева.

— Скажите этому человеку, что если я увижу его лицо и он мне не понравится, то, можете мне поверить, он лишится домохозяйки, не успев ее нанять.

— Мисс Пейтон, — предупредила дама, — он будет платить вам жалованье, так что, не кажется ли вам, что он сам решает, будете вы у него работать или нет?

Ким смягчилась и извинилась.

— Когда мне приступать к работе?

Ответ не заставил себя ждать:

— Он говорит, что чем раньше вы прибудете в его резиденцию и приступите к своим обязанностям, тем лучше. Ну, скажем, как насчет завтра?

— Нет. Послезавтра, — сказала Ким, а про себя решила: «Пусть подождет. Ему это пойдет на пользу».

Ким весь день беспокойно бродила по дому в ожидании, пока все вернутся с работы.

Как только домочадцы собрались, она торжественно объявила им:

— Меня взяли на работу!

— Это просто глупо, — сказал отец, который накрывал на стол с таким мученическим видом, словно хотел сказать: «Если я это не сделаю, никто не сделает».

— Очень хорошо, — сказала мать. — По крайней мере, не будешь болтаться без дела, пока подвернется какая-нибудь стоящая работа.

— Надеюсь, намек понят, — скривился из-за спины матери Перри, — что работа, которую ты нашла, — «нестоящая». И сдается мне, что так оно и есть.

Мать поинтересовалась, когда она приступает к работе.

— Послезавтра. Он хотел, чтобы я приехала немедленно, но я…

— А, ты хочешь заставить его подождать, — вмешался брат. — Правильная, тактика. Видимо, ты собираешься и дальше действовать такими же методами. Пусть побегает за тобой, как бегают все твои приятели…

— Завтра, — сказала Ким, презрительно отворачиваясь от брата, — я весь день буду собираться. Кстати, мама, та женщина в агентстве спрашивала у меня насчет рекомендательных писем. Что мне делать? Я сказала, что у меня есть несколько рекомендаций, но…

— Знаешь, дорогая, наша преподавательница рукоделия в школе еще вела курс лекций в техникуме, где ты заканчивала секретарские курсы. Она вполне могла бы…

— Но, Вита! — воскликнул из кухни отец. — Ведь это будет беззастенчивая ложь. Она ведь понятия не имеет, хорошо ли Ким управляется с хозяйством.

— Нет, почему же, — мягко возразила мать, — просто она напишет, что Ким была примерной студенткой, что у нее замечательный, уживчивый характер, и так далее, и все это правда — она ведь действительно училась там, правда, на секретарском отделении, а не на курсах по домоводству.

— Поразительно, — снова раздалось из кухни, — до чего изворотлив женский ум! До сих пор не могу понять, как я решил жениться! — С этими словами Олдос Пейтон вышел из кухни и поцеловал жену, демонстрируя, что очень рад этому необдуманному поступку.

— А чем он занимается, твой будущий работодатель? — спросил Перри.

— Он ученый, химик-исследователь, — сквозь зубы проговорила Ким.

Перри закатился от смеха, и даже родителям это показалось очень забавным.

— Подумать только, какая ирония судьбы! — задыхаясь, восклицал Перри. — Надо будет рассказать об этом ребятам!

Вечером накануне отъезда Ким собирала чемодан, мама помогала ей.

— Мам, я сказала в агентстве, что мне двадцать девять, — смущенно призналась девушка.

— Ким, как ты могла!

— А что было делать, иначе меня бы не взяли — они не берут на работу таких молодых.

— Ну не знаю, дорогая, ты и на двадцать три не выглядишь, не то, что на двадцать девять. — Мать внимательно посмотрела на нее, уперев руки в бедра; она всегда была готова участвовать в любом заговоре на стороне дочери. — Так что же нам сделать, чтобы ты выглядела старше?

Ким гладко зачесала волосы и скрутила в старомодный низкий, почти на шее, пучок.

— Ну… — мать склонила голову набок, — не то, чтобы это сильно тебя состарило, но для начала неплохо.

— Жалко, что я не ношу очки. Вот они точно прибавили бы мне несколько лет.

— Дорогая моя девочка, тебя ничто не сможет испортить, с твоим свежим розовым личиком и прекрасными густыми черными волосами. Однако у меня есть кое-что для тебя — очки с простыми стеклами, я их купила пару лет назад, когда мы с твоим отцом увлекались любительским театром. — Она вышла из комнаты, потом вернулась. — Вот, держи.

Ким нацепила очки.

— Дорогая, это просто чудесно! В них тебе никто не даст меньше тридцати. Сейчас поищу какое-нибудь старое платье пострашней…

Платье, которое она нашла, оказалась темно-бордового цвета, с чопорным белым воротничком, с юбкой до середины икры, с длинными рукавами — оно уже лет десять, как вышло из моды. На Ким оно сидело ужасно, делая ее похожей на неуклюжую старую деву.