Когда Ким сообщила родным, что решила наняться в домработницы, над ней дружно посмеялись. Вся семья собралась за столом на вечернюю трапезу. Было первое апреля, на улице шел град. «Нашла, когда сказать им — именно первого апреля», — упрекнула себя Ким, наблюдая, как крупные ледяные градины стучат об оконное стекло — одна из маленьких шуток матушки-Природы.
— Первое апреля прошло, сейчас уже позже двенадцати, — напомнил ей брат с дурацкой усмешкой.
— Я не шучу. Это правда.
— Но Ким, — возмутился отец, его артистическая бородка подрагивала в такт его словам, — что за идея, с какой стати?
Дочь взглянула на него с таким же вялым интересом, с каким смотрела только что на стучащий в окно град. Еще, когда он только задумал отрастить эту нелепую бородку, она много раз пыталась его отговорить.
— С какой стати? — переспросила она и пожала плечами. — А почему бы нет? А что я еще умею делать?
— Но, дорогая, — вмешалась в разговор мать, — у тебя университетское образование… ты ведь так хорошо училась…
— Много оно мне дало! Три года я корпела над полным курсом английской литературы, и что я получила в итоге? Простой диплом об окончании, даже без отличия.
— Но ведь, наверное, — вступил в разговор брат, — с твоим образованием можно найти что-нибудь получше, чем ведение хозяйства?
— Что, например? — поинтересовалась Ким с сарказмом. — Билетный контролер? Уборщица? Мойщик окон?
Отец откинулся на спинку стула и отодвинул от себя пустую тарелку, словно она была главным препятствием мешавшим ему вразумить дочь.
— Но ведение хозяйства — не престижная работа для человека с университетским дипломом, дорогая. Уж лучше тогда пойти в секретари…
— Я согласна с отцом, — взволнованно подхватила мать. — Ты закончила годичные секретарские курсы…
— Давайте смотреть правде в глаза, — заявила Ким. — Я это сделала только для того, чтобы как-то занять время, пока подвернется настоящая работа. Судите сами, — она начала загибать пальцы, — я пробовала устроиться на госслужбу. Не прошла. Там слишком много желающих, у которых гораздо больше шансов, а рабочих мест совсем мало. Потом я попыталась пробиться в журналистику — с тем же результатом. Рекламные агентства, туристические фирмы, издательства — что ни назови, везде я пыталась устроиться. У меня не та специализация, и слишком много претендентов на одно место.
— Но ты всегда можешь преподавать, — предложила мать — сама учительница.
Однако Ким решительно покачала головой.
— У меня нет страстного желания вдалбливать в головы ученикам знания. И вообще, я всегда была паршивой овцой в родной семье. Когда-нибудь я напишу книгу, — продолжала она тем же трагически-похоронным тоном, — про девушку, которая была единственным человеком с литературным талантом в семье ученых.
Отец беспокойно огляделся в поисках тарелки со вторым блюдом, которое, как ему казалось, уже запаздывало. Ничего не обнаружив, он сказал:
— Дорогая, ты не можешь жаловаться, что мы тебя не поддерживали. Напротив, мы с мамой сделали все возможное, чтобы убедить тебя сдавать экзамены по точным наукам. А ты из одного упрямства — я же тебя знаю — решила поступить по-своему, в пику всем нам.
— Английская литература! — хмыкнул брат, скорчив гримасу. — Самый бесполезный из всех предметов, которые можно было выбрать в университете. Да еще закончила с обычным дипломом… — Он покачал головой и посмотрел на нее свысока. — Думаю, единственное, что тебе осталось, — это выйти замуж. — Он произнес это так, словно замужество, по его мнению, было самой скучной и унизительной вещью, еще хуже, чем английская литература.
— Да, хорошая мысль, — задумчиво согласилась мать. — Действительно, может, тебе выйти замуж? Как тебе нравится Невилл? Вы с ним подошли бы друг другу, а Джоан будет хорошей свекровью.
— А вот еще Кет, — вставил отец, — преподаватель на компьютерном отделении в университете, он не женат и довольно симпатичный.
Брат тут же вставил:
— И будет очень рад жениться на дочери профессора, особенно знаменитого доктора Олдоса Пейтона. Если он станет нашим родственником, шансы сделать хорошую карьеру у него сильно возрастут! — И он усмехнулся: — А еще есть Джон, Рои, Дон… — Он пораженно замолк. — Представляете, оказывается, имена всех моих друзей рифмуются!
Он успел пригнуться, когда Ким протянула руку в попытке ударить его по голове.
— Все равно, — сказала Ким, — у меня на завтра уже назначено собеседование в агентстве.
— Значит, ты уже все решила? — В голосе матери звучала тревога. — А у кого ты будешь вести хозяйство? У мужчины? — Ким кивнула. — Но, дорогая, откуда ты знаешь, что ему можно доверять?
— Ой, мама, перестань! — воскликнул брат. — Сейчас вторая половина двадцатого века. В наше время не принято говорить о «добропорядочных мужчинах», ну, во всяком случае, по отношению к женщинам.
Ким кинула на него уничтожающий взгляд:
— Не суди по себе, Перри. Нам всем известно, какие у тебя нравы. Я разговаривала с некоторыми твоими подружками, которые приходили к нам.
Брат недовольно насупился:
— Да? С кем это? Придется теперь всех предупреждать, чтобы ничего тебе не рассказывали.
