Утро, полдень и вечер - [80]

— Именно. Что вы об этом думаете?

Джейк хотел знать, не приложил ли Дэн к этому руку.

— Пока ничего, — пробормотал он.

— Имейте в виду, что я к этому заявлению, не имею никакого отношения. Когда Джордж впервые появился здесь и создал свою организацию, многие «красные» сумели захватить важные посты в местных комитетах и оказать давление на Джорджа, чтобы заставить его, выражаясь их жаргоном, «провести в жизнь достигнутые завоевания», и избавиться от этих «красных» теперь не так-то просто. Они ведь избраны, к тому же вы, politicos, позволяли им жиреть на пособии. Так что Джорджу пришлось быть осторожным. Поэтому сегодняшний бунт случился как нельзя кстати. И Джордж, и работающие шахтеры до смерти перепугались. Они готовы в лепешку расшибиться, лишь бы опровергнуть всякие слухи б своих связях с «красными». Джордж заявил публично, что в профсоюзе нет ни одного «красного», и теперь ему придется доказать это.

— Вы ему доверяете?

Джейк пожалел, что приличия ради убрал из гостиной плевательницу, сейчас она пригодилась бы.

— Не в этом дело, просто надо предоставить ему самостоятельность. Почему бы нам, вместо того чтобы бряцать оружием, не успокоиться и не дать ему свободно действовать, помогая лишь в тех случаях, когда он будет в этом нуждаться? Если мы попытаемся делать все сами, то можем нарваться на скандал и привлечь внимание этого проклятого комитета Ла Фоллетта, который, чего доброго, учинит расследование. Будь я на вашем месте, мой друг, мне бы такая перспектива не понравилась.

Джейк насторожился.

— При чем тут я?

— Неужели вас не заинтересовало, почему «Лариат» молчит о манипуляциях сенатора Махони с закладными? Ведь такой материал пролил бы свет на всю эту историю с выселением Фернандеса.

— Очевидно, я должен поблагодарить редакцию?

Барбидж засмеялся.

— Можете не благодарить, если это претит вам. Но знайте, что дотошные репортеры штата уже рою лея в досье. Вот, например, что пишет вечерняя газета «Сан», выходящая в Льяно…

Барбидж достал из бокового кармана бумагу и надел очки. Джейк впился в нее глазами.

— Откуда это у вас? «Сан» доставляют сюда только утром.

— Материал оказался достаточно важным, поэтому мне передали его по телефону, и я попросил мисс Лири записать. В статье упоминается ваше имя. Цитирую: «…буревестник Реаты, которого несколько лет назад вывели из муниципального совета за продажу охранных грамот лицам, занимающимся незаконной торговлей спиртными напитками, и содержателям веселых домов в Блэк-Даймонд-сити…» Далее рассказывается о нашей с вами сделке и, как они выражаются, о ваших «сомнительных контрактах» с «обнищавшими арендаторами». Автор употребляет неприятное слово «ростовщичество» и напоминает, что осенью вы намерены вновь выдвинуть свою кандидатуру в сенат.

— Все это давно известно. Не пойму, к чему вы клоните, — раздраженно сказал Джейк. — И зачем цитируете мне эту вонючую рузвельтовскую газетенку? Разве не помните, что она писала во время забастовок про вас: «Агенты крупного капитала и Уолл-стрита эксплуатируют наш штат, как колонию», и тому подобное.

— Помню. Но, друг мой, мое положение все же выгоднее вашего. Не могут же они изгнать Американскую медную корпорацию из штата и, уж конечно, засадить меня в тюрьму.

— А что они могут сделать со мной? — воскликнул Джейк. — Мои контракты вполне законны, это знает каждый. Если они их заморозят, я обанкрочусь. Но, поступив так со мной, они могут подвести под монастырь любую другую корпорацию. Вы этого хотите?

А про себя подумал: «Наконец-то я заставил этого сукина сына замолчать и пошевелить мозгами».

Барбидж не торопясь набил трубку, как у Доза[88], потом сказал:

— Ну, как вам растолковать, старина? Я хочу лишь того, что в конечном счете пойдет вам на пользу, хочу потому, что это и нам полезно. Не забывайте, что право на разработку здешних недр все еще принадлежит нам. Завтра утром я могу послать туда пару бульдозеров, сровняю все ваши хижины с землей и скажу, что добываю уголь. Что тогда вы будете делать со своими контрактами? Но я не люблю нечестную игру и не собираюсь толкать вас ни на банкротство, ни даже на унижение. Поступок Фернандеса, конечно, являет собой вопиющее беззаконие и анархию, и вы вправе потребовать судебного разбирательства по всей форме. Однако я думаю, что вам ради собственной же выгоды стоит проявить большую осторожность по отношению к другим неплательщикам.

Дальше Джейк не мог слушать спокойно.

— Черта с два! — крикнул он. — Оставь только одного из них безнаказанным, тогда и цента от них не дождешься. Может быть, вы и можете позволить себе на какое-то время примириться с ними, но я не могу, и будь я проклят, если попробую!

«Тпру, Джейк, попридержи язык, — тут же одернул он себя. — Не говори лишнего, пока не узнаешь, к чему он клонит. Пусть этот ублюдок снова раскурит свою университетскую трубку и скажет еще что-нибудь».

— Конечно, — заговорил Дэн, выпуская изо рта дым, — вы можете принести нам немало вреда, пока надеваете себе петлю на шею. Но я хотел бы узнать: неужели вы нас так ненавидите? Я не стану напоминать вам, в каком положении вы оказались после того, как мы заключили эту сделку. Вы осрамились на весь штат и, безусловно, обрекли себя на поражение, боюсь, ваша кандидатура провалится при выдвижении. Порядочные люди боятся появиться в вашем заведении, где незаконно торгуют спиртными напитками. Никто из мало-мальски уважающих себя граждан и цента не внесет в ваш предвыборный фонд. Когда вы приходили с визитами к представителям железнодорожной компании, вас не принимали. Я уже не говорю о священниках, которые обрушивались на вас со всех кафедр, об агентах налогового управления, следивших за каждым вашим шагом, и о Бюро по делам индейцев, которое было обеспокоено потоком контрабандных спиртных напитков, хлынувших в резервацию навахо. Тем не менее я знал, из какого теста вы сделаны, и верил, что вы еще себя покажете. Я сделал очень рискованную ставку, и вы это оценили. А я с гордостью наблюдал за вашей борьбой и за тем, как вы довели ее до конца. И сегодня я прошу: не лишайте меня права и впредь гордиться вами.