Утренняя фея [=Та, которую не ждут] - [10]

Мартин уходит.

Жаль, нет хорошей ореховой палки!

Адела(собирая вышивание, задумчиво). Он не такой, когда смотрит на поле. Или когда ласкает свою лошадь. Только со мной…

Входит Мать.

Я уже хотела идти на поиски. Ничего себе, прогулка!

Мать. До самых виноградников. Вечер так красив, совсем уже лето.

Тельба. Прошли по деревне?

Мать. Прошла. Ее не узнать! Виноградники дошли до самой улицы, а сколько новых деревьев! И эти дети, которые так быстро растут. Многие меня не знают.

Тельба. А вы думали, деревня спала эти четыре года?

Мать. А по дороге к мельнице растут такие розы!

Адела. Вы были на мельнице?

Мать. Да. Кстати, где Квико?.. Квико!

Голос Квико. Иду!..

Мать(Аделе). Ну-ка, детка, подойди поближе. Или я слепая, или уже темнеет.

Адела. Уже темно.

Тельба зажигает лампу.

Мать. Откинь немного волосы… Так… (Приглаживает Аделе волосы, поправляет складки платья.) Теперь… Да… такой она была… Немного светлее глаза, но такой же взгляд. (Целует ей глаза.)

Входит Квико с букетом в форме короны, украшенным лентами.

Квико. Что прикажете, хозяйка?

Мать. Жернов у тебя как решето, колесо испорчено. Для колеса…

Квико взглядом пожирает Аделу.

Ты слышишь?

Квико. Э?.. Да, хозяйка.

Мать. Для колеса лучше всего взять ясень. И лучше всего сделать это завтра. Ты слышишь?

Квико. Э?.. Да, хозяйка. Так и сделаем.

Мать. Пойду тоже оденусь для праздника. Шляпу с полями и серебряные серьги, как в доброе старое время.

Тельба. Пойдем смотреть танцы?

Мать. Уже четыре года я не видела костров.

Тельба. Мне тоже они горячат кровь, и, если пойдут ноги, я покажу, что такое перминданго.

Адела(идет с матерью). Вы устали? Обопритесь на меня.

Мать. Спасибо… дочка.

Поднимаются по лестнице.

Тельба. Виноградники, мельница и даже ночные танцы у костров. Что-то невиданное!.. (Замечает, что Квико не спускает глаз с того места, где скрылась Адела.) Эй, береги глаза, а то выскочат и побегут по лестнице.

Квико. Чего, смотреть уже нельзя?

Тельба. Просто потеря времени. Ты уже поел?

Квико. Основательно. Однако местечко всегда найдется.

Тельба наливает вино.

(Глядит на букет.) Вам нравится букет? Лавр, дуб, цветы.

Тельба. Неплохой, только почему один? У алькальда три дочери.

Квико. Это не для них. То уже прошло.

Тельба. Что, завелась новая?

Квико. Необязательно. Это же просто букет.

Тельба. Ты уж не Аделе ли собрался его кинуть?..

Квико. Многие хотели бы, но никто не отважится.

Тельба. Почему?

Квико. Из-за Мартина.

Тельба. А при чем тут Мартин? Что он, муж ее или жених?

Квико. Да нет. Просто есть вещи, которых люди не понимают.

Тельба. Например?

Квико. Например… то, что молодой парень и девушка, не брат и сестра, живут под одной крышей.

Тельба. Этого мне еще не хватало! Даже ты, который их знает и ест хлеб в их доме, думаешь так? (Берет кувшин.) А ну повтори, если ты мужчина!

Квико. Э, полегче, полегче… я ничего не думаю! Вы меня тянете за язык, ну я и повторяю, о чем тут все говорят.

Тельба. Где это «тут»?

Квико. Ну… тут… на улице, в пивной.

Тельба. В пивной. Святое место! Вот где швыряют камни в спину соседа. (Садится рядом с ним и наливает еще.) Ладно, скажи. Что же болтают эти святые гадалки?

Квико. Та… И то, да се, да тыры-пыры… Знаете: язык женщины — нож.

Тельба. Ну-ка, чертяка, расскажи, что они там шипят в своих проповедях. Давай!

Квико. Что, мол, Адела пришла, не зная, где помереть, а теперь она хозяйка в доме… И что она крадет все у Анжелики… И что вот теперь, мол, она берет не только ее наряды, но и ее простыни. Вчера они с пастухом ржали над этим как лошади, когда вошел Мартин. Тельба. Боже мой! И Мартин это слышал?

Квико. Ничего не поделаешь. Он вошел так внезапно, бледный как воск. Схватил пастуха, заставил встать на колени и произнести имя Аделы. Тогда ребята вмешались… и они поговорили.

Тельба. Да… Здорово, наверное, поговорили, потому что он сегодня перевязывал руку. А потом?

Квико. А что потом? Каждый вышел как мог, а он остался там пить один… и спокойной ночи.

Тельба(внезапно забирает кувшин и кружку). Ну так спокойной ночи, пройдоха. И на всякий случай запомни и передай кабатчице, чтобы она не беспокоилась за чужую честь, а сохраняла бы свою, если может. А что касается мужчин, то любая, которая имела в два раза меньше, чем она, — шлюха! Иди, иди отсюда!.. (Уже из двери в глубине, кричит.) И пусть она льет побольше воды в вино!.. Воровка!

Кейко уходит.

(Одна, ворчит.) Конечно! Кто же еще мог? Дурной глаз все видит в дурном свете… Вот язык! Стерва! Дохлая ящерица!..

Входит Дед.

Дед. Ты чего ворчишь?

Тельба(недовольно). А вам что за дело? И какая муха вас укусила: все ходите, выходите, сторожите. Ждете кого-нибудь?

Дед. Нет. А где Адела?

Тельба. Сейчас она спустится. Подбодрите ее немного, а то ей лезут в голову всякие тучи, (Идет дальше, ворча.) Ведьма! Старая пенка! Чтоб тебя разразило, аминь! (Уходит.)

Пауза. Дед высовывается в окно, смотрит вокруг, на небо. Спускается Адела.

Адела. Дедушка, вы меня звали?

Дед. Пустяки. Просто я хотел тебя увидеть. Тельба сказала мне, что тебе в голову приходят грустные мысли.

Адела. Глупости! Иногда ведь и поплакать приятно просто так. Я имею больше того, о чем мечтала. Мама одевается, чтобы вести меня на танцы, и сегодня самая красивая ночь в году.