Успокой моё сердце - [34]
На деле же Марлена — изящная, добродушная, привлекательная женщина средних лет. На ней был фиолетовый брючный костюм и простые черные балетки, напоминавшие тапочки.
Она встретила меня, словно желанную гостью. Помню, я даже растерялась от такой любезности к себе. Боялась, чтобы она не оказалась мнимой, не давала себе расслабиться. Но, то ли сегодня в планы домоправительницы не входило открывать свое истинное лицо, то ли она на самом деле настолько приятная особа, но ничего отталкивающего я в ней не нашла. Даже не почувствовала.
Ужин прошел тихо и комфортно, несмотря на то, что ела только я. Марлена терпеливо ожидала, пока я закончу, попивая чай из большой синей чашки с надписью «Darling».
Когда тарелки опустели, женщина начала говорить. Она рассказывала буквально обо всем, что касается мальчика, точнее — его жизни. Мое любопытство было удовлетворенно. И даже больше.
Из наиболее важной информации удалось подметить то, что выходные ребенок проводит в обществе Каллена (чем я была немало удивлена).
Остальное время присматривать за ним предстоит мне.
Марлена объяснила значение слова «присматривать» в этом доме.
«Присматривать» — значит вовремя приводить Джерома на завтрак, обед и ужин, следить за состоянием его одежды и обуви, выводить на прогулку в сад (который, оказывается, тут тоже имеется). Больше похоже на содержание дорогой собачки, не правда ли?
Когда я поинтересовалась у женщины, следует ли с ним играть, та покачала головой и вежливо ответила, что это запрещено.
«Он уже взрослый мальчик, мисс Свон, — объяснила она. — И может играть сам».
В завершение вечера она вручила мне кипу бумаг, исписанных мелким почерком, на которых в краткой форме было изложено все то, о чем мы говорили. Прилагался ко всему и распорядок дня, который необходимо будет соблюдать за поминутной точностью.
Сейчас эти листки лежат в прикроватной тумбе. У меня не хватило сил прочесть их. Голова и так гудит от всей информации, местами являющейся по крайней мере, бредовой.
Половину запретов, созданных для мальчика, я просто не в состоянии понять (да и кто сможет?..). Например, почему он не может ничего касаться руками за пределами дома? Или почему книги, которые ему разрешено читать (их утверждает лично Каллен), должны в обязательном порядке быть без картинок? Ах да, и самый главный вопрос — какого черта ему запрещено есть шоколад? То, без чего дети в принципе не мыслят своей жизни?
Ударяю руками о постель, переворачиваясь на спину и всматриваясь в потолок. Мне нужно поспать. Нужно отвлечься от всей той ерунды, что происходит в этом безумном доме. С его безумными порядками. Если раньше были сомнения, что мой похититель сумасшедший, то теперь от них не осталось и следа.
Предпринимая последнюю попытку преградить путь ускользающему сну, начинаю обдумывать все выпуски программы «Вокруг света вместе с Джо» с Канала Путешествий. Горы Тибета, холода Арктики, страстные танцы Аргентины, полосатые зебры Кении, двухметровые верблюды Африки…
Приятные воспоминания действуют — тревожные домыслы о Джероме пропадают вместе с очертаниями материков, запреты и правила Каллена растворяются в кристальной чистой воде Красного моря, бесконечные слова Марлены заглушаются стадом антилоп, спешащих на водопой…
И вот, когда конец бессонницы совсем близок, когда Морфей уже готов открыть передо мной ворота своего царства, все рушится.
Едва отойдя от дремоты, не сразу понимаю, что происходит. Секунду наблюдаю раскрытую настежь дверь комнаты и пол у входа, на котором кто-то стоит, опираясь о косяк…
Окончательно в реальность возвращает громкий хлопок той самой закрывающейся двери. Вздрагиваю, почти подпрыгивая на постели.
Обведя взглядом комнату, понимаю, что в гостевой не одна.
Темное пятно внушительных размеров напротив моей кровати. У стены. Оно медленно опускается по ней, пока не достигает пола. Царившая здесь прежде тишина уступает место приглушенному рычанию и тяжелому дыханию. Точно такие же звуки издавали львы, когда воины одного из племен загнали их в ловушку и ранили. Кажется, это было в девятнадцатом выпуске. Джо пребывал в саваннах Африки…
Не решаюсь подойти к пятну — оно выглядит вовсе не безопасным, даже пугающим. Инстинктивно отодвигаюсь назад, вжимаясь спиной в спинку кровати.
В тот же момент пятно начинает говорить.
— Да поднимись ты, твою мать, с кровати!
Резко выдыхаю, услышав знакомый голос. Это… Эдвард?
Игнорировать приказы никогда не получалось. Особенно теперь, когда я балансирую на краю глубокой пропасти. Один шаг — и конец. Конец всему.
Делаю несколько несмелых шагов в сторону темного пятна. При ближайшем рассмотрении не остается сомнений, что это мой похититель. Только вот что он здесь делает? Сейчас?
— Мистер Каллен?.. — тщетно стараюсь понять хоть что-нибудь, приседая перед ним и тем самым оказываясь на одном уровне.
— Закрой рот и слушай, что я скажу, — рявкает он.
Обратившись во внимание и одновременно с этим пытаясь усмирить бешено стучащее в груди сердце, замолкаю.
На какой-то миг в комнате воцаряется полная тишина. Мужчина даже дышать перестает. Все возвращается на круги своя, лишь когда его правая рука со всей силы ударяет о пол. Наверняка в нем осталась вмятина…
Сочельник, восемь часов вечера, загородная трасса, страшная пурга и собачий холод. Эдвард Каллен лениво смотрит на снежные пейзажи за окном, раздумывая над тем, как оттянуть возвращение домой еще хотя бы на час… что случится, если на забытом Богом елочном базаре он захочет приобрести колючую зеленую красавицу?
Отец рассказывает любимой дочери сказку, разрисовывая поленья в камине легкими движениями рубинового перстня. На мост над автотрассой уверенно взбирается молодая темноволосая женщина, твердо решившая свести счеты с жизнью. Отчаявшийся вампир с сапфировыми глазами пытается ухватить свой последний шанс выжить и спешит на зов Богини. У них у всех одна судьба. Жизнь каждого из них стоит три капли крови.
Встретившись однажды посредине моста,Над отражением звезд в прозрачной луже,Они расстаться не посмеют никогда:Устало сердце прятаться от зимней стужи,Устала память закрывать на все глаза.
Маленькие истории Уникального и Медвежонка, чьи судьбы так неразрывно связаны с Грецией, в свое первое американское Рождество. Дома.Приквел «РУССКОЙ».
Эдвард решает устроить Белле сюрприз и преподнести ей в рождественскую ночь долгожданное обручальное кольцо, руку и сердце. Только вот незадача: между влюбленными протянулась пропасть длиной в океан и полтора континента, а синоптики прогнозируют настоящий праздничный снег, способный парализовать работу аэропортов и заблокировать все дороги…
«Если риск мне всласть, дашь ли мне упасть?» У Беллы порок сердца, несовместимый с деторождением… но сделает ли она аборт, зная, на какой шаг ради нее пошел муж?
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.