Успокой моё сердце - [19]
— Я могу идти?
— Конечно.
Послушно кивнув, Марта разворачивается и бесшумно покидает комнату. Даже дверь не издает ни единого звука. Как мне надоела тишина! Бесконечная, постоянно, неизменно следующая за мной. То здесь, то там…
Разворачиваю оберточную бумагу коробки и снимаю её крышку. Для большего удобства опускаюсь на пол, опираясь спиной о стену. Она не холодная. Теперь не холодая.
Первым, что бросается в глаза, является белый конверт. Похож на тот, что мне вручили в первый вечер. Он лежит на какой-то ярко-красной материи, напоминающей обивки коробочек для украшений.
Разворачиваю плотную бумагу, осторожно доставая изнутри лист, снова сложенный вдвое.
«Сегодня мы встретимся в восемь, Изабелла. Используй этот гель и надень это белье. Не забудь про шторы и свет».
Заинтересованная словами Эдварда — непривычно называть его так даже спустя три дня — возвращаюсь к коробке. Красным оказывается то самое белье, а рядом с ним, в ярко-зеленой упаковке лежит гель для душа с меткой дорогой косметической фирмы. Аромат зеленого чая? Устроим китайский вечер?..
С теперешнего ракурса мне сложно разглядеть часы на торговом центре, но кажется, их стрелка находится на цифре восемь. Ровно восемь. С какой стати извечно пунктуальный Каллен решил опоздать? И ещё — почему вообще перенес время?
Наверное, ответов на эти вопросы мне не получить.
Немного меняю положение затекшего тела и гипнотизирующим взглядом изучаю дверь. Каждую секунду мне кажется, что она вот-вот откроется, но этого не происходит.
Откуда-то из глубин сознания поднимается раздражение, усталость. Я больше пятнадцати минут лежу на ненавистной кровати в неудобной позе…
Наконец мое терпение вознаграждается. Звук замков предвещает скорое избавление…
Тонкая полоска света быстро мелькает на ковролине, перед тем как огромное пятно заменяет её, расползаясь во все стороны.
Судя по знакомым налакированным туфлям и черным брюкам — передомной никто иной, как Каллен… Эдвард.
То, что происходит дальше, с трудом поддается описанию. Мужчина с неимоверной скоростью захлопывает за собой дверь и оказывается на кровати. Его губы и руки набрасываются на мое тело почти с животной страстью, тело буквально впечатывает меня в постель.
Через пару секунд страсть превращается в грубость. Явственно ощущаю боль и инстинктивно стараюсь высвободиться. Совсем некстати всплывают жуткие воспоминания о сексе с Джеймсом.
Ладони мужчины больно ударяют мои руки о деревянную спинку.
— Ты тоже будешь мучиться, — рычит он.
Мучиться? За что?
Ответить на возникшие вопросы не предоставляется возможности. Боль нарастает.
— Мистер Каллен… — стараюсь быть учтивой и сдержанной.
— Закрой. Свой. Рот. — его руки сжимают мое тело в железных тисках. Ещё немного и треснут кости. Удастся ли с утра сосчитать синяки? У меня не хватит тональника, чтобы их скрыть…
Затыкаюсь, стараясь отрешиться. Получалось ведь с другими. Так почему не должно получиться сейчас?
Море, паруса, теплая вода, акулы…
Черт!
Вскрикиваю от резкого толчка, пронзившего тело изнутри. Впиваюсь ногтями в спину своего мучителя, надеясь, что хотя бы теперь он сбавит обороты.
Напрасно.
Стараюсь — всеми силами стараюсь — определить причину, по которой Эдвард ведет себя так. За все время он не был мягким, но и грубости не проявлял. Его положение — что-то вроде нейтрального. Секс как секс. Ничего лишнего…
Может быть, он пьян?
Делаю пару быстрых вдохов, пробуя определить. Нет, его запах не изменился. Он пахнет собой, а не спиртным.
Господи…
— За него, дрянь, за него! — голос Каллена как никогда жесток. В нем слышится гнев, ярость и какая-то странная безысходность.
Дрянь — это я? В чем моя вина?..
Чтобы отвлечься, начинаю считать собственные вдохи. Сначала это тяжело, но где-то на 40 становится проще. Дохожу до второй сотни, когда жестокость моего похитителя немного утихает.
Тяжело дыша, он покидает меня и откидывается на пустую половину кровати рядом со мной.
Прикрываю глаза, оценивая масштабы бедствия. Судя по тому, как пульсирует нижняя часть тела, проблемы будут. Надеюсь, не слишком серьезные…
— Tul'astué… — едва слышным шепотом произносит мужчина. Его ладонь стискивает простынь рядом с моим плечом.
Похоже на французский. Интересно, если бы я знала, что это значит, может, поняла бы, что сейчас происходило?..
Но факт остается фактом — я не знаю. И не узнаю…
Чувствуя опасную возможного второго раунда, отодвигаюсь к самому краю, как можно дальше от него.
Это не остается без внимания.
— Обратно.
Приходится вернуться.
Стальной хваткой его пальцы впиваются в мой подбородок, вздергивая лицо вверх. Сквозь бесконечную темноту комнаты прорисовываются черты Каллена, нависшего надо мной.
— Сейчас я сделаю то же самое, — ставя ударение на каждом слове произносит он, — а ты будешь повторять имя. Ты будешь говорить «Розали». Ясно?
Меня встряхивают, словно тряпичную куклу.
— Да, мистер Каллен.
— Хорошо.
Он делает глубокий вдох и снова оказывается совсем рядом. Снова его руки и губы в непосредственной близости от моего тела.
— Начинай.
— Розали, — сквозь подступающие слезы, бормочу я. Новая волна боли топит меня, не давая никакого шанса вынырнуть на поверхность.
Сочельник, восемь часов вечера, загородная трасса, страшная пурга и собачий холод. Эдвард Каллен лениво смотрит на снежные пейзажи за окном, раздумывая над тем, как оттянуть возвращение домой еще хотя бы на час… что случится, если на забытом Богом елочном базаре он захочет приобрести колючую зеленую красавицу?
Отец рассказывает любимой дочери сказку, разрисовывая поленья в камине легкими движениями рубинового перстня. На мост над автотрассой уверенно взбирается молодая темноволосая женщина, твердо решившая свести счеты с жизнью. Отчаявшийся вампир с сапфировыми глазами пытается ухватить свой последний шанс выжить и спешит на зов Богини. У них у всех одна судьба. Жизнь каждого из них стоит три капли крови.
Встретившись однажды посредине моста,Над отражением звезд в прозрачной луже,Они расстаться не посмеют никогда:Устало сердце прятаться от зимней стужи,Устала память закрывать на все глаза.
Маленькие истории Уникального и Медвежонка, чьи судьбы так неразрывно связаны с Грецией, в свое первое американское Рождество. Дома.Приквел «РУССКОЙ».
Эдвард решает устроить Белле сюрприз и преподнести ей в рождественскую ночь долгожданное обручальное кольцо, руку и сердце. Только вот незадача: между влюбленными протянулась пропасть длиной в океан и полтора континента, а синоптики прогнозируют настоящий праздничный снег, способный парализовать работу аэропортов и заблокировать все дороги…
«Если риск мне всласть, дашь ли мне упасть?» У Беллы порок сердца, несовместимый с деторождением… но сделает ли она аборт, зная, на какой шаг ради нее пошел муж?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.