Урок анатомии: роман; Пражская оргия: новелла - [66]
— Мы играли в карты. Я ей говорю: «Милая, смотри, что я сбрасываю. Ты вообще не следишь за тем, что я сбрасываю. Не надо было тебе давать мне тройку». Тройку бубен. Тройка бубен — и всё тут. Осознать это невозможно. Из нее потекла моча — из нее, такой чистюли. На ее ковер в гостиной. Я увидел струйку мочи и понял, что все кончено. Идите сюда, идите со мной, я покажу вам кое-что красивое.
Еще один шкаф. Женская шуба.
— Видите?
Он увидел — и всё тут.
— Вы поглядите, как она следила за шубой. Все еще в идеальном состоянии. Она так за всем следила. Видите? Черная шелковая подкладка с ее инициалами. Лучшие костяные пуговицы. Все лучшее. Единственная вещь за всю жизнь, которую она разрешила мне купить. Я ей сказал: «Мы больше не бедные, позволь, я куплю тебе бриллиантовую брошь». — «Не нужны мне бриллианты». — «Тогда позволь, я куплю тебе красивое кольцо с твоим камнем. Ты всю жизнь трудилась в магазине как проклятая, ты его заслужила». Нет, ей обручального было достаточно. Но двенадцать лет назад, осенью, на ее пятьдесят пятый день рождения я заставил ее, буквально заставил пойти со мной и выбрать шубу. Видели бы ее на примерке — бледная как смерть, словно мы последние гроши тратили. Эта женщина ничего для себя не хотела.
— Моя такая же была.
Мистер Фрейтаг его не услышал. А может, Цукерман ничего не сказал. Может, он даже не бодрствовал.
— Я не хотел, чтобы шуба осталась в пустой квартире — мало ли кто туда залезет. Она забрала ее из хранилища, Цук, в тот день… в тот самый день… утром…
Вернувшись в гостиную, он подошел к окну, посмотрел на улицу.
— Дадим ему еще пять минут. Десять.
— Не торопитесь.
— Я видел по всяким мелочам, как она больна. Погладит половину рубашки и пятнадцать минут отдыхает. Я просто не мог сложить два и два. Думал, вся усталость у нее от головы. Ох, как я зол! Я в ярости! Ладно, к чертям, пойдем! Уходим. Дам вам шапку, и пойдем. И сапоги. Дам вам сапоги Бобби. Как может взрослый человек выйти в такую погоду без шапки, без сапог, без ничего? Не хватало еще, чтобы вы заболели!
В машине, по дороге на кладбище, о чем можно думать? По дороге на кладбище, одурманенный или с ясной головой, думаешь об одном: что ждет впереди? Нет, это ты не видишь, это вне поля зрения, и ты к этому приходишь. Болезнь — это послание из могилы. Приветствие: ты и твое тело едины, оно уйдет, и ты за ним следом. Ушли его родители, он следующий. Едет на кладбище в длинной черной машине. Неудивительно, что мистер Фрейтаг заволновался — не хватает только гроба.
Старик наклонился, закрыл лицо руками.
— Она была моей памятью.
— Моя тоже.
— Остановите машину! — Мистер Фрейтаг забарабанил кулаком по стеклянной перегородке. — Притормозите! Здесь! — Цукерману он крикнул: — Вот он, вот магазин, магазин моего друга!
Машина остановилась у тротуара широкого унылого бульвара. Низкие здания складов, пустующие магазины, на трех углах — площадки, куда свозят старые авто. — Он был нашим уборщиком. Мексиканский парень, такой славный. Он купил это место на пару с братом. Дела идут ужасно. Я, когда здесь оказываюсь, всегда что-то покупаю, даже если мне ничего не нужно. Трое чудесных детишек и жена, а у нее обе груди удалили. Молодая совсем — тридцать четыре года. Ужас!
Рики не стала глушить мотор, а мистер Фрейтаг с Цукерманом пошли под ручку ко входу. Вокруг все было в снегу.
— Где Мануэль? — спросил мистер Фрейтаг девушку за кассой.
Она показала в дальний темный угол магазина. Проходя между рядов консервов, Цукерман не на шутку испугался: а вдруг он упадет и все обрушит?
Мануэль, раздобревший мужчина с мясистым темнокожим индейским лицом, стоял на коленях и наклеивал ценники на коробки с хлопьями. Увидев мистера Фрейтага, он радушно рассмеялся:
— Привет, Большой Человек! Что скажешь, Большой Человек?
Мистер Фрейтаг жестом пригласил Мануэля оставить свое занятие и подойти к нему. Ему надо было сказать что-то с глазу на глаз.
— В чем дело, Большой Человек?
Кончиками пальцев притянув ухо Мануэля к себе, он прошептал:
— Я потерял жену.
— Ой, нет!
— Сорок пять лет вместе прожили. Двадцать три дня назад умерла.
— Ой-ой-ой! Вот беда! Очень плохо.
— Еду сейчас на кладбище. Метель надвигается.
— Ох, такая была хорошая дама. Такая хорошая.
— Я заехал соли купить. Мне нужна грубая кошерная соль.
Мануэль подвел его к соли. Мистер Фрейтаг взял со стеллажа две пачки. На кассе Мануэль отказался брать деньги. Сам положил пачки в пакет и, как был, в рубашке с короткими рукавами, вышел на заснеженную улицу их проводить.
На прощанье они пожали друг другу руки. Мистер Фрейтаг, с трудом сдерживая слезы, сказал:
— Ты уж расскажи Долорес.
— Нехорошо это, — сказал Мануэль. — Ох нехорошо.
В машине мистер Фрейтаг вспомнил еще что-то и попытался открыть окошко. Не найдя на дверце ручку, он стал стучать в перегородку:
— Откройте! Я не могу открыть.
Рики нажала на кнопку, окошко открылось, старик успокоился.
— Мануэль! — крикнул он сквозь снегопад. — Мануэль, подойди-ка!
Молодой бакалейщик обернулся в дверях, устало провел рукой по волосам, стряхнул снег.
— Да, сэр.
— Мануэль, ты бы снег лопатой разгреб. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь поскользнулся.
«Американская пастораль» — по-своему уникальный роман. Как нынешних российских депутатов закон призывает к ответу за предвыборные обещания, так Филип Рот требует ответа у Америки за посулы богатства, общественного порядка и личного благополучия, выданные ею своим гражданам в XX веке. Главный герой — Швед Лейвоу — женился на красавице «Мисс Нью-Джерси», унаследовал отцовскую фабрику и сделался владельцем старинного особняка в Олд-Римроке. Казалось бы, мечты сбылись, но однажды сусальное американское счастье разом обращается в прах…
Женщина красива, когда она уверена в себе. Она желанна, когда этого хочет. Но сколько испытаний нужно было выдержать юной богатой американке, чтобы понять главный секрет опытной женщины. Перипетии сюжета таковы, что рекомендуем не читать роман за приготовлением обеда — все равно подгорит.С не меньшим интересом вы познакомитесь и со вторым произведением, вошедшим в книгу — романом американского писателя Ф. Рота.
Блестящий новый перевод эротического романа всемирно известного американского писателя Филипа Рота, увлекательно и остроумно повествующего о сексуальных приключениях молодого человека – от маминой спальни до кушетки психоаналитика.
Его прозвали Профессором Желания. Он выстроил свою жизнь умело и тонко, не оставив в ней места скучному семейному долгу. Он с успехом бежал от глубоких привязанностей, но стремление к господству над женщиной ввергло его во власть «госпожи».
Филип Милтон Рот (Philip Milton Roth; род. 19 марта 1933) — американский писатель, автор более 25 романов, лауреат Пулитцеровской премии.„Людское клеймо“ — едва ли не лучшая книга Рота: на ее страницах отражен целый набор проблем, чрезвычайно актуальных в современном американском обществе, но не только в этом ценность романа: глубокий психологический анализ, которому автор подвергает своих героев, открывает читателю самые разные стороны человеческой натуры, самые разные виды человеческих отношений, самые разные нюансы поведения, присущие далеко не только жителям данной конкретной страны и потому интересные каждому.
Зигфрид Ленц — один из крупнейших писателей ФРГ. В Советском Союзе известен как автор антифашистского романа «Урок немецкого» и ряда новелл. Книга Ленца «Хлеба и зрелищ» — рассказ о трагической судьбе спортсмена Берта Бухнера в послевоенной Западной Германии.
Рождающаяся Империя всегда определяет место, где будет стоять ее Столица. Боги мировых пантеонов стекаются на ее набережные и вдыхают в гранит древнюю силу. И новоявленный стольный град начинает выращивать свои мифы, бредущие вдоль ровных проспектов, и сказания дождливых небес, обитающие в лабиринтах проходных дворов и бесконечных квартир в зыбком пламени свечи… И только ее пламя проведет нас по текстам Натальи Галкиной — текстам завершающегося времени!..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новая книга И. Ирошниковой «Эльжуня» — о детях, оказавшихся в невероятных, трудно постижимых человеческим сознанием условиях, о трагической незащищенности их перед лицом войны. Она повествует также о мужчинах и женщинах разных национальностей, оказавшихся в гитлеровских лагерях смерти, рядом с детьми и ежеминутно рисковавших собственной жизнью ради их спасения. Это советские русские женщины Нина Гусева и Ольга Клименко, польская коммунистка Алина Тетмайер, югославка Юличка, чешка Манци, немецкая коммунистка Герда и многие другие. Эта книга обвиняет фашизм и призывает к борьбе за мир.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории. Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.