Ураган - [12]

— Забавно. Нет… я этого не знал.

Колдвел довольно часто размышлял о пиратах. В некоторые места он отправлялся только потому, что когда-то они были излюбленными пристанищами головорезов. Так он объехал все Галапагосские острова, и в то время как остальные восхищались морскими игуанами, доисторическими птицами-фрегатами и прискорбно неспособными летать бакланами, он думал исключительно о слугах «Веселого Роджера». Он представлял себе их корабль «Утеха холостяка», пришвартованный в тихой гавани. Он видел перед собой этих пьяных вояк, лежащих на берегу рядом с ящерицами и морскими львами, их обожженные солнцем и покрытые ракушками обнаженные тела. Больше всего Колдвелу нравилось в пиратах то, как они относились к своим семьям. Именно потому, что пираты совершали ужасные вещи и обладали черствыми душами, они могли позволить себе испытывать глубокие чувства, которые их не разрушали. И поскольку их возлюбленные находились от них на большом расстоянии, эта любовь не причиняла им боли.

6

Самолет приземлился на узкой полосе, вырубленной между кокосовыми пальмами, и начал подруливать к небольшому деревянному строению. Стюардесса поднесла к губам микрофон.

— Пожалуйста, оставайтесь на своих местах до полной остановки самолета, — пропела она.

Однако ее уже никто не слушал. Сосед Беверли вскочил со своего места и бросился к выходу. За ним встали девицы, которые тут же начали стаскивать с себя рубашки; на одной оказался цветастый лифчик от бикини, а на другой лифчик с завязками на шее. Лица у них были мрачные и решительные, и они явно не собирались отказываться от своего намерения поразвлечься. Джимми Ньютон снял с полки свои камеры и компьютерное оборудование, пожилая пара тоже поднялась и, по-прежнему держась за руки, двинулась по проходу. Беверли встала лишь потому, что это сделали все остальные: она предпочитала поступать как все, чтобы не привлекать к себе внимание.

И лишь Колдвел продолжал сидеть и смотреть в иллюминатор. Потом он покачал головой, словно чему-то изумившись, и тоже встал.

Стюардесса открыла дверцу, пассажиры начали вылезать наружу. Беверли уступила дорогу Колдвелу, сделав жест рукой, и его, похоже, это смутило: он наградил ее таким взглядом, словно увидел перед собой пришельца.

— Проходите, пожалуйста, — помедлив, произнесла Беверли, и Колдвел, схватившись за спинку кресла, вылез в проход.

Роль таможенника и представителя иммиграционной службы исполнял молодой парень лет семнадцати, сидевший за изогнутым деревянным столом. Он забирал паспорта и декларации и интересовался целью приезда. Пожилая пара заявила, что у них на острове есть собственность и они приехали присмотреть за ней на случай, если налетит ураган.

Парень кивнул, но, похоже, ответ его не удовлетворил, и он снова уставился в паспорта пожилой пары.

— У вас здесь собственность? — переспросил он.

Оба еле заметно кивнули, так, чтобы в случае необходимости ничто не помешало бы им отрицать это.

— А где ваше постоянное место жительства? — официальным тоном продолжал допрашивать парень.

— Да перестань ты, Лансер, — раздался чей-то голос. — Это же мистер и миссис Джилкрайст. Давай заканчивай, чтобы я мог забрать желающих на Урез.

И парень принялся штемпелевать паспорта.

Видя, что дело двинулось, спаситель, стоявший в проеме дверей, развернулся, выплюнул хабарик и исчез из виду.

Прибывшие нашли его уже на улице. Он стоял у ржавого микроавтобуса с надписью «Урез Воды» на боку. Это был высокий худой тип в белых шортах и футболке, на которой была напечатана его собственная фотография и подпись «Реликтовая хрящевая рыба Мейвел». Его веснушчатая, красная от солнца кожа свисала складками на локтях и под коленными чашечками. На голове у него была бейсбольная кепка, низко натянутая на лоб, на глазах темные очки, так что единственное, что оставалось от его лица, это облупившийся нос и узкие губы, в которых торчала новая сигарета.

— Кто на Урез Воды? — пропел он и сделал жест в сторону микроавтобуса.

Первым вперед бросился безупречно опрятный мужчина, вытянув вперед коробку, как подношение. Мейвел взял ее у него, и тот, забравшись через боковую дверь, начал пробираться к заднему сиденью. Мейвел забросил коробку в открытое окно, и она опустилась точно между передними сиденьями.

Пожилая пара двинулась прочь, таща за собой чемоданы на колесиках, поднимавших язычки пыли. Все остальные направлялись на Урез Воды. Девицы стащили с себя джинсы и, запихав их в сумки, водрузили на самый верх пирамиды из багажа. На обеих были трусики-стринги, так что со спины они казались полностью обнаженными.

— Привет, — обратилась одна из них к Мейвелу. Та, что была в очках, сняла их, и теперь красоток невозможно было различить. Обе щурились от яркого солнечного света.

— Я займусь вашим багажом, — откликнулся Мейвел. — Садитесь в автобус, мэм.

— Мэм, — повторила одна из девиц, другая хихикнула, и обе залезли в автобус.

Джимми Ньютон указал на свои сумки.

— С этим поаккуратнее, парень. Если что-нибудь разобьется, я буду знать, кто в этом виноват.

Мейвел напрягся, затянулся сигаретным дымом и нехотя кивнул.

— А… — начал было он, но Колдвел догадался, что тот с грубоватым высокомерием истинного пирата сказал «да». Мейвел поднял одну из сумок Джимми и затолкал ее наверх. На крыше автобуса было устроено багажное отделение, огражденное ржавыми трубами и потертой проволокой. Колдвел самостоятельно забросил туда свой вещевой мешок, и Мейвел тут же обернулся.